ВАСИЛИЙ ЛЕБЕДЕВ - КУМАЧ
(1898 - 1949)
Нет, не знаешь ты, Гитлер, славянской породы,—
Не понять палачу душу вольных людей!
Не согнутся свободные наши народы
И не будут лежать под пятою твоей.
Никакая твоя мясорубка-машина
Вольной расы славянской с земли не сотрет.
Ты бессилен убить светлый дух славянина,
Потому и взбесился ты, кат и урод.
Но ни зверства твои, ни насилья, ни плаха,
Никакие драконы не сломят вовек
Нашей силы, свободы, культуры, размаха —
И машину войны победит Человек!
Ты решил упразднить на земле честь и совесть,
Благородного — в рабство отдать подлецу,—
Но твоя бредовая, кровавая повесть,
Твой кошмарный «порядок» приходит к концу.
И славяне, которых ты в мании дикой
За людей не считал и плевал им в лицо,
Встали грозной семьею единой, великой,
Чтоб тебя, вурдалак, посадить на кольцо.
Вместе с русским испытанным набольшим братом
Бьется брат украинец и брат белорус,
Братья сербы и чехи, поляки, хорваты
Рвут кровавые цепи — и крепнет союз.
Будет гнев наш святой беспощаден и страшен,
Расплатиться заставим мы катов и псов
За сестер и за братьев замученных наших,
За Белград и Варшаву, за Минск и за Львов!
ЧЕТЫРЕ СТРОКИ
В больной фашистской голове
Благоразумья нету и в помине.
Наполеон — и тот обжегся на Москве,
А Гитлер — просто прогорит в Берлине!
ДВА ДРУГА
Дрались по-геройски, по-русски
Два друга в пехоте морской:
Один паренек был калужский,
Другой паренек - костромской.
Они точно братья сроднились,
Делили и хлеб и табак,
И рядом их ленточки вились
В огне непрерывных атак.
В штыки ударяли два друга,-
И смерть отступала сама!
- А ну-ка, дай жизни, Калуга?
- Ходи веселей, Кострома!
Но вот под осколком снаряда
Упал паренек костромской...
- Со мною возиться не надо...-
Он другу промолвил с тоской.-
Я знаю, что больше не встану,-
В глазах беспросветная тьма...
- О смерти задумал ты рано!
Ходи веселей, Кострома!
И бережно поднял он друга,
Но сам застонал и упал.
- А ну-ка... дай жизни, Калуга!
Товарищ чуть слышно сказал.
Теряя сознанье от боли,
Себя подбодряли дружки,
И тихо по снежному полю
К своим доползли моряки.
Умолкла свинцовая вьюга,
Пропала смертельная тьма...
- А ну-ка, дай жизни, Калуга!
- Ходи веселей, Кострома!
В МЕТРО
(Колыбельная)
Баю-бай! Мы спим не дома,
Люди мимо нас идут.
Нам закроет глазки дрема.
Ничего! Уснем и тут!
Там вверху готовы к бою,
Там глядят зенитки с крыш,—
А таким, как мы с тобою,
Надо прятаться, малыш.
Черный враг летит неслышно,
Хочет город наш бомбить,
Хочет всех таких малышек,
Всех ребяток перебить.
Но злодеи не прорвутся —
Мы придумали хитро:
Папы все — с врагом дерутся,
А малышки все — в метро!
Нет у нас кроватки нашей,
Нет игрушек под рукой,
Но зато нам враг не страшен,
И надежен наш покой.
Мы запомним эти ночи
И сирен тревожный клич...
Спи спокойно, мой сыночек,
Спи, мой маленький москвич!
Разобьют врага герои,
Будет вновь Москва сиять,
И, как прежде, мы с тобою
Будем дома сладко спать.
А за окнами квартиры,
И кипуча и жива,
Песню стройки, песню мира
Будет петь тебе Москва.
ТАЛАНТ
Где он служит, кем он служит,—
Неизвестно никому,
Но везде обед и ужин
Предложить спешат ему.
Для него всегда готовы
Потерять билет в кино,
И его любое слово
Пьют, смакуя, как вино.
При его тупых остротах
Все смеются через край,
Для него — повсюду отдых.
Для него — повсюду рай.
Жены, девушки и дети
Смотрят только на него,
Точно нет нигде на свете
Интересней никого.
— Кто же он? Герой? Писатель?
Путешественник? Актер?
Музыкант? Изобретатель?
Тенор? Кинорежиссер?
Мне ответили на это:
Он... ну, как бы вам сказать...
Он — никто... но как-то, где-то
Все умеет доставать!