Чокер времени тягче, горче:
"Габанна, ищет тебя Дольче", -
по шее тонкой, как сухая ветвь,
(чем нервы туже, крепче плеть) –
щелчки.
Щелчки, как хруст крахмала,
погаснут в сласти киселя.
"Габанна, почему так мало,
в словах меня?"
Слово — попкорн на сковороде,
Слово, поющее в строчках псалма,
Слово холодной лягушкой в воде,
Нищее, слёзное слово-сума.
Слово, лежащее мёртвым оленем,
убито рассылкой или косплеем.
«Дольче, Дольче, я твоя Вита,
видишь,
окно сообщений забито:
датой, точкой, долгим тире,
таким на граните, таким на кресте».
Летят картинки человечьи,
напиться из фонтана речи,
и в галку зачерпнув обиды,
пчелою жалит буква эль,
на реслинг кэтч идут parole —
бросаю в урну карамель.
И за минуту — мир зачёркнут,
и нет ни горечи, ни сласти,
и пятками сверкают страсти,
по сторонам:
по ту и эту,
и к нёбу комья пустоты,
где не встречались мы с друг другом,
где не держал моей руки,
где только — не.
Кто победил? Не мы.
Мы - не.
Мы - немы.