И вот это я понял, наконец-то я понял:
только то, что на взлёте, называется жизнь.
Если что-то на сцене, или, если поёте,
или если играет рифма с радугой брызг.
Утомительность буден, вас придумали тени,
потому-то общенье — словно вата в мешке.
Чароваться во храмах — а не жить в помещеньях,
и венчаться с церквями — а не млеть на песке.
Жизнь — звенящая удаль, выдох звучный гармони,
и по длинным дорогам лёгкий путь в небеса.
И, конечно, для рифмы, вверх крылатые кони,
и, конечно, как эхо, им вослед голоса.