Выхожу из магазина автозапчастей в Гатчине. На ходу рассматриваю приобретённую деталь. Поднимаю глаза только у входной двери – взгляд упирается в стоящего в вестибюле деда. Старенький, худенький, весь сгорбленный и сморщенный, лицо как печёное яблоко. В руках палочка чуть ли не самодельная. У ног деда стоит сумка. Но главное – выражение лица. Оно полно такого отчаяния, как-будто дедушка вот-вот расплачется. Прежде, чем успеваю что-либо спросить, слышу робкое:
- Молодой человек…
- Вам помочь?
- Аккумулятор… - выдыхает дед и кивает на сумку у своих ног. Морщины на его лице шевелятся в мимике, пытающейся изобразить досаду. Но морщин так много, что лицо сморщивается целиком. – Тяжёлый… Не дотащу.
Аккумулятор судя по объёму сумки для легковушки. Вроде и не особо тяжёлая штука, но таскать его вручную действительно неудобно. И повредить можно. Лучше приезжать за ними на машине. Ну да всякое бывает…
- Так давайте я Вас подвезу, - без лишних комментариев просто отзываюсь я.
- Думал пешком, да не рассчитал, - продолжает объясняться дед чуть ли не с виноватым видом. Он крайне смущён. По всему видать, просить о чём-то ему чрезвычайно неловко. И словно в оправдание произносит фразу, от которой у меня отвисает челюсть:
- Мне девяносто шесть лет.
Теперь я смотрю на него во все глаза. С языка у меня едва не слетает от изумления – «Сколько-сколько?!».
- Давайте сумку, - протягиваю я руку к поклаже деда.
- Нет-нет, я сам, - поднимает сумку дедушка и вопросительно смотрит сощуренными глазами через стеклянную дверь.
- Вон моя машина, - киваю во двор я.
Прихрамывая и опираясь на палочку, дед с поклажей устремляется к выходу. Крайне неловко, что сумку несёт он. Но не вырывать же её у него из рук. Может, думает, что я схвачу аккумулятор и убегу? Кто знает…
Подходим к машине. Нажимаю кнопку – щёлкает сигнализация. Кладём сумку на заднее сиденье. Дед устраивается спереди. Пара минут уходит на то, чтобы понять куда ехать. Дед пытается объяснять дорогу как автомобилист, но путается в новых развязках и направлениях движения. На какой-то момент лицо его опять приобретает выражение растерянности. Наконец звучит упоминание про старые ворота. Спрашиваю:
- Гаражный кооператив?
-Да! – радостно отзывается дедушка.
Всё – я понял, куда ехать. В принципе, совсем рядом, несколько километров. В голове мелькает мысль: интересно, он изначально рассчитывал тащить аккумулятор пешком? Вроде напрямую туда никакой транспорт не ходит. Я бы не решился, а он… Ладно, едем.
-Это иномарка? – немного осмотревшись в салоне, через минуту живо интересуется дед. – Хорошо бежит.
Ага, иномарка. Ушатанная пятнашка, у которой я третий владелец и которую давно мечтаю сменить на что-то поприличнее. Правда, вложено в неё уже четыре рыночные стоимости. Служит верой и правдой. И бежит она действительно лучше, чем выглядит.
- Наша, - отзываюсь я.
- Вот ведь машины какие стали делать, - без тени иронии восхищается дедушка. Прищуриваясь, вглядывается в торпеду. – И часы, и кнопок сколько… И сиденья какие удобные.
Стали делать! Да её уже не выпускают.
- Лада Самара, - решаю рекламировать отечественный автопром до конца я.
Перехватив вопросительный взгляд сощуренных глаз, поясняю:
- Ну, Жигули.
- Ага, - кивает дед, заслышав знакомое название. – И у меня в гараже «двойка» стоит.
Так, значит аккумулятор везём на «двойку». Ретро я уважаю. Подмывает его расспросить, но вдруг подумает, что я чего-то выпытываю или мне что-то надо. Вон аккумулятор мне в руки не дал…
Дед, между тем, всё-таки раскрывает свою историю сам. К исходу нашей короткой поездки я уже знаю, что за рулём он не сидел семнадцать лет. Машина стоит в гаражах. Мужики её недавно смотрели. Поковырялись, вроде жива. Но нужен теперь новый аккумулятор. Неужели им сложно было ему аккумулятор привезти? Хотя, судя по всему, дед мог рвануть за аккумулятором по собственной инициативе. Привык всё сам… Слово за слово, выясняется, зачем понадобилась деду после стольких лет простоя машина. Оказалось, в этом году небывалый урожай картошки. Бабка ей на рынке торгует. До этого много лет он подвозил ей в рюкзаках. В этом году столько не увезти. Вот и вспомнили, что стоит в гараже машина.
- Я же за гараж плачу – надо воспользоваться автомобилем, - резонно и практично замечает дед.
Прикидываю – это значит, как минимум семнадцать лет он таскает картошку и чего ещё там с огорода на себе. А ещё всё это надо вырастить. Хозяйство вести. Знаю всё это не понаслышке. И сколько же лет бабке? Предположим, она его моложе. Но явно тоже годов прилично. Киваю, оглядываю краем глаза сухонькую фигурку дедушки. Пробегают мысли – пенсию ведь явно получают, неужели всё так плохо? И где дети, внуки? Хотя тут уже и правнуки взрослые должны быть. Впрочем, кто его знает – может, у них до сих пор кто-то на шее сидит. Или алкаши какие-то и отбирают всё. Н-да, всех обстоятельств чужой жизни не узнаешь. А дед жаловаться не собирается. У него конкретная задача. И он её выполняет. Поэтапно.
- Как Вы сами поедете-то? – не могу всё-таки удержаться от вопроса.
- Н-да, машин стало много, - задумчиво протягивает дед, глядя в окно. И снова щурится. – Да и зрение чего-то хуже стало.
Очков на дедушке нет.
«Зрение чего-то хуже стало. В девяносто шесть лет. И вправду, отчего?», - я молчу. Мы просто столько не проживём.
Но дед заключает спокойно:
- Ничего, я потихонечку. Сначала в гаражах немного покатаюсь… Какие у тебя всё-таки кресла удобные!
Я не говорю ему о страховке, медосмотре, техосмотре. Наверное, кто-нибудь скажет, что так неправильно. Но я молчу.
Подъезжаем к гаражам.
- Вон, у тех ворот останови! – просит дед.
Мы выходим. Я снова предлагаю донести сумку. Получаю тот же ответ:
- Я сам.
Затем следует вопрос:
- Что я должен?
- Интересную историю. Вы её уже рассказали, - чуть улыбаюсь я.
- Спасибо.
Бодро постукивая палкой, с сумкой в руках дедушка шагает к проходной. Его замечают, кто-то выбегает ему навстречу. Подхватывает сумку – появившемуся человеку дед её отдаёт. Знакомый. Наверное, из тех мужиков, что оживляли его «двойку». Включаю заднюю, разворачиваюсь. В зеркале заднего вида ещё раз мелькает фигура деда. Нет, определённо он рванул за аккумулятором по собственной инициативе…
По дороге домой не идёт из головы встреча с дедом. Девяносто шесть лет! И всё сам! И до сих пор самое неловкое – попросить кого-то. Мысли бегут дальше: ведь он, наверное, воевал. Доподлинно не узнаю, но вполне мог. Точнее даже, должен был. И если какой-нибудь его ровесник немецкий дед Ганс, поднимавший перед ним руки в Берлине в сорок пятом, сейчас и жив, то с него сдувает пылинки всё министерство здравоохранения Германии. А тут бабка, картошка, за аккумулятором сам… Смешно предполагать, что это ради каких-то материальных благ. Видно, что ничего особенного у них нет. Ладно, это совсем другой разговор, который может зайти слишком далеко. И нашему деду разговоры его задачу выполнить всё равно не помогут. Но он не говорит, не жалуется - он делает. Сам. Вот в этом он действительно особенный. Наверное, так было всю их жизнь. Удачи Вам и доброго здоровья.
14 сентября 2020 года.