Вновь день воскресный
рёвом вспорот.
Я покидаю шумный город.
Хаоса гомон забываю:
в леса до ночи убываю…
Наедине побыть с векамим.
Деревья трогаю руками.
Кору шершавую целую.
Путь – напрямик, напропалую.
Неважно, кто какого роста.
Здесь – чистота, светло и просто.
Ласкает чащи взгляд, прекрасен.
И шелест веток мил и ясен.
Где родничок – я на колени:
Как до меня – сто поколений…
Души спасенье и отрада!
Мне счастья большего не надо…
Слов восхищенья лес достоин.
Я в нём – беспечен и спокоен:
никто не пнёт и не обманет,
и унижать меня не станет.
Газетной лжи здесь нет ушата
и телевизора-кастрата.
Есть тишь, светла и непорочна.
В ногах земля – и та здесь прочна…
Как дух – косуля прошагала.
И – нет чиновника-шакала.
Далёки власти песьи дети.
Лишь я один – на целом свете…
Деревья страстно обнимаю.
Их звон и крепость принимаю.
Огонь зелёного сиянья
во мне от этого свиданья.
Закат… Увы, пора прощаться…
Ну пытка – в город возвращаться.
В то злое капище разврата.
Глаза потупив виновато,
бреду, как тень, спиною к лесу.
Мечта – однажды бросить к бесу
всё, с чем приходится считаться,
и здесь, в горах, в лесу остаться…
Зелёной мыслью леса умный –
я возвращаюсь в город шумный.
Хоть день воскресный –
он ликует.
Здесь мы – никто.
Он – бесовствует.
2003