Обрастаешь вещами,
как днище старого корабля
обрастает усталостью,
ракушками и мхом.
Никого не прощаешь.
Наверное, это зря.
Самолюбие греет -
старый пиратский ром.
Вечерами в каюте,
где в крошечную длину
втиснут провинциальный
пыльный музей,
выключаешь компьютер
и тихо идешь ко дну,
или ко сну,
а рядом тени друзей.
Они говорят, но кто-то
мудрый выключил звук.
Море (а может, время)
волнуется и шумит,
смывая старые счёты,
объятия призрачных рук,
детские платочки земных обид.