если муза живет у звезд, то я, кажется, ростом не вышел.
измучился в вечных попытках и больше так не могу.
но каждая строчка - попытка подпрыгнуть выше
своей головы, что ближе скорее к полу, чем к потолку,
до которого я не дорос и который всего лишь дно
для кого-то в квартире на следующем этаже.
эти рифмы теряют смысл по принципу домино.
мои мысли плетутся, как блики на витраже
петербургских витрин, очарованых белой ночью,
белым дымом, окутавшим город, что прячется за спиной.
и на невском проспекте, как ни старайся, не выть по-волчьи
не выходит. и все словно в омут и будто бы с головой.
как в огонь, как на казнь, как навстречу в твои объятия
идут люди другие, смеются и пьют вино.
и знаешь, какая разница, кто тебе дарит счастье,
кому твои губы по вкусу на заднем ряду в кино.
ведь если тебя не найти по барам, когда уже валит заполночь,
если ты в новый год не плачешь, а накрываешь стол,
то нет разницы, от кого твой живот становится полон бабочек,
ведь ты, вероятно, счастлива.
вероятно, все хорошо.
вероятно, я слишком глуп, чтобы строить логичные связи
между завтра, вчера; между старым, ушедшим и новым.
ведь я в жизни достиг лишь вершины уродства души и грязи,
и вместо лавров я получу лишь венец терновый.
я проиграл свою нравственность в дурака и остался оным.
и каждую ночь с этим бременем я ложился в пустую кровать.
я раздал свою радость врагам и случаным знакомым,
и зачем-то искал в тебе больше, чем мог забрать.
и от сердца остался в итоге лишь грубый гноящий нарост,
но едва ли я стал умнее хоть в четверть или на треть.
я так долго тянулся к небу, что глупо роптать на рост.
если муза живет у звезд,
значит я не сумел взлететь.