мы засыпали под музыку из кафе на сиреневом побережье,
слушали чаек, режущих крыльями воздух из гаснущих звезд и соли,
целовались взахлеб, мяли простыни, пачкая пол одеждой
и любили друг друга так, как другие не могут себе позволить.
мы собирали горбатыми волнами исцелованные ракушки,
встречали рассвет, улыбаясь смешным прохожим,
лежали каждую ночь на выцвевшей от жары подушке
и на каждое "я люблю" отвечали
"и я тебя, веришь, тоже"
ночь украшала яркими фонарями наши большие окна,
я украшал твои плечи нежным касанием теплых рук,
тьма нам казалась вечной, крупные капли с треском врезались в стекла,
ритмы сердец незаметно сливались в единый негромкий стук.
но давно нет ни чаек, ни музыки с побережья,
ракушки покрыты пылью и спрятаны в старый шкаф,
я живу в вечной тьме и уже потеряв надежду,
сердце бьется наполовину, воздух душит дорожным смогом и смесью трав.
ты не смотришь в глаза, я не таю, целуя тебя в лопатки,
не желтеет в вечерних сумерках твоя глянцевая спина,
ты не складываешь у моих ног отогретые солнцем пятки,
и на каждое "я люблю" отвечает упрямая тишина.
ночь не прячется в фонарях, здесь дождливо и пахнет липой,
я собрал чемоданы и, вот, уезжаю уже на днях.
ты ушла от меня и, наконец-таки, стала совсем счастливой.
все завершилось, моя родная.
хотя...
...какая ты мне родня.