- Света, - обратилась Ольга после молебна к женщине, которая поёт вторым голосом и с которой вместе они поют уже больше восьми лет. – Пожалуйста, удели мне пять минут, мне нужно поговорить с тобой.
- Ой, слушай, у меня нет времени, - не скрывая пренебрежения отвечала Светлана, сразу смекнув о теме разговора.
- У тебя нашлось время дойти до ГУМа, есть время съесть завтрак и попить чаёк и нет пяти минут, чтобы поговорить с человеком, который просит? – уточнила Ольга.
- Послушай, мне с тобой не о чем разговаривать, - и, помедлив, добавила, - У меня нет секретов никаких. Если хочешь что-то сказать, говори при всех.
- Ты уверена? – с удивлением уточнила Ольга.
- Да, у меня секретов нет! - радостно, победоносно отрапортовала Светлана, уверенная, что Ольга теперь не решится на разговор, и уселась за завтрак.
- Ты вот считаешь себя православной христианкой и ходишь причащаться не в осуждение? – начала с вопроса Ольга.
- Да, а что ты хочешь сказать? – слегка опешив, желая просчитать шаги наперёд, отвечала Светлана.
- Ты уверена по-прежнему, что не хочешь поговорить наедине?
Светлана, не дослушав, вспыхнула:
- Тебе надо, ты и говори! А мне это не надо. Я причащаюсь и мне это не в осуждение, - и на последнем слове положила ложку каши в рот.
- Хорошо. Вот я не сделала никому ничего плохого, кроме себя самой, ни тебе, ни Сергею, ни кому-то ещё, и не могу причащаться полгода. А ты спокойно посоветовала Сергею забыть меня и ехать в Тверь, целовать могилу Инны, спустя девять месяцев после смерти, и просить у неё прощения. И после таких советов спокойно продолжаешь причащаться.
- Ой, я не знаю, что у вас там было. Мне нет никакого дела!
- Если тебе нет дела, зачем давать советы?
Светлана попыталась уйти от ответа:
- Я не помню, чтобы говорила такое.
- А я помню. Потому что ты причинила мне боль. Выходит, ты причинила её походя, и не помнишь даже?.. Но знаешь, я не обижаюсь на тебя. Потому что если бы он хотел услышать другой совет, то спросил бы у другого человека.
- А что я не так сказала? – с нескрываемой злобой огрызнулась Светлана.
- Ты же христианка православная. Так почему, когда Сергей рассказал тебе о нас, почему ты не сказала: иди теперь и женись? Это же самое логичное. – Светлана смотрела на Ольгу большими недоуменными глазами, было видно, что такая мысль ей не приходила даже на ум. Тем временем, Ольга продолжала, - Зачем ты ему сказала, чтобы он ехал на могилу спустя девять месяцев после похорон. Разве не знаешь, что церковный брак распадается сразу со смертью одного из супругов? И не знаешь, что траур длится сорок дней и потом мужчину благословляют на повторный брак?
- А он хотел на тебе жениться? – пыталась уколоть Светлана.
- Он говорил, что у нас будет семья, говорил о совместных детях, целовал ноги, подошвы ног, как целуют только любимым внукам, говорил, я свет в его окне, а до этого звонил по несколько раз за день, каждый день…
- Я не знала, - уже без надменности отвечала Светлана, - Ты что не знала, какой Сергей?.. Ты мне, как сестра, а Сергей, как брат. Вы мне оба, как брат и сестра.
- Так почему, прежде чем давать совет, ты не позвонила своей сестре и не спросила у неё? Почему не рассказала мне о нём, если я не знала чего-то, что могло повлиять на моё решение? – дрогнувшим голосом спросила Ольга. И, глотнув комок, добавила, - Как можно так жестоко? Как можно перешагнуть через живого человека в угоду умершему? Разве не знаешь, что в том гробу только останки?
- Года не было ещё, - стала оправдывать, сменив тон, свой поступок Светлана, - в общем, разбирайтесь сами, а у меня нет времени. Ты, если что, прости. А я доедаю завтрак и убегаю.
- Ты не раскаиваешься даже, - опустив голову, обречённо произнесла Ольга, и уже, посмотрев Светлане в глаза, добавила, - у тебя скоро будет много свободного времени. – (В глазах Светланы мелькнул страх.) - Но ты не бойся, Господь всегда устраивает всё к добру, даже большее зло.
Здесь в разговор вмешался Григорий, который приезжал совсем не часто, бывало только раз в год, а сегодня был:
- Знаешь, - обратился он к Ольге, - не переживай! В жизни такие искушения начинаются, когда речь заходит о семье. Он подумает и вернётся. Мы с женой чуть два раза не развелись пока обвенчались. Я сделал ей предложение, и потом такое началось! Но видишь, сейчас у нас хорошо всё: и обвенчались, и живём мирно.
И на этом бы закончится разговору, однако в него решила вмешаться вторая Светлана:
- Я попрошу ради памяти Инны всех замолчать! – тоном, как если бы глава государства, сказала она.
- То есть ради памяти усопшего, у которого нет ни болезни, ни печали, которому Бог уже утёр слезу всякую, можно переступить через живого? - уточнила Ольга, встав, чтобы одеться. – То есть не важно, не так и важно, - поправилась Ольга, - что живому человеку больно? Главное, это память об усопших?..
- Ой, послушай, - снова подключилась первая Светлана, почувствовав подкрепление, - твоя эта история никому не интересна! Разбирайтесь сами.
- Это тебе не интересно, потому что я не причинила твоей жизни зла. А мне интересно, - не сдержалась Ольга, хотя не собиралась говорить больше, и теперь, начав, уже корила себя мысленно, однако было поздно, - почему ты, сестра, не позвала меня на год?
- Я написала в вотсапе, - отфыркнулась Светлана.
- Что написала?
- Что поминки в субботу.
Ольга нашла последнюю смс, где буквально было написано «всубботу помимо»):
- На читай.
- Ой, ну подумаешь? Могла бы и догадаться, я не прочитала и отправила - ничего не значащим тоном и махнув рукой, ответила Светлана, - у меня не было времени.
- Не было времени написать: здравствуй, Оля? Вера хотя бы позвонила и спросила: «Ты же не сможешь приехать к семи утра на Кожуховскую? Тебе же это очень рано?»…, - иронизировала Ольга, - А потом через три дня ещё раз позвонила: «Ой, Сергей сказал, что нужно в полседьмого», - и, не выдержав, с отчаянием добавила, - Мне тошно было слушать такое. Тошно! Какие вы мне друзья после этого? И какие сёстры?
На этот раз Ольга взяла рюкзак и, не застегнув куртку, стремительно ушла, подумав только об одном: с такой "роднёй" - "отцом" и "сёстрами", лучше быть сиротой; а с такими друзьями, так и врагов не надо.
Продолжение следует