Мой харьковский приятель Вовка,
Был заводилой в нашем классе,
Играл он на гитаре ловко
И нравился соседке Тасе.
Мы, в старых тряпочных ушанках,
Играли в детские войнушки,
Копали за селом землянки
И спали там на раскладушках.
Казалось нам, послевоенным,
Уже не может быть больнее,
И хлеб давая немцам пленным,
Мы думали, что всех сильнее.
Но вышло как-то по-другому,
Страна распалась на осколки,
Был отчий дом, не стало дома,
Секунды-годы, всё без толка.
За пять годков был дважды ранен
Приятель Вовка мой в Афгане,
А я на стройке века – БАМа
Как будто, срок мотал упрямо.
Но вот опять утюжат «грады»
Поля и степи у границы,
Прицельно падают снаряды,
Мольба и страх, и боль на лицах.
Кроваво-смрадный дух майданский
Вновь душу жжёт и бьёт по нервам,
Опять кошмар войны гражданской
Настиг нас в веке двадцать первом.
Надевший китель свой афганский
Мой харьковский приятель Вовка,
Погиб недавно под Луганском,
Убит из снайперской винтовки.
А кто убил? Уже не важно,
Петро, Сашко или Мыкола,
Игравшие «в войну» отважно,
Ходившие когда-то в школы.
Дымятся кровью и железом
Рассветы хмурые Донбасса,
Как будто бы ломоть отрезан
От лика плачущего Спаса...