В душе растут немая скорбь и жуть*,
и хочется забыться и заснуть,
чтоб утром встать, – и солнца было вволю,
и я, неправославный, помолюсь
за Киев и за Киевскую Русь, –
но слышу грохот танков на Подоле.
Нет, я не украинец, я – еврей,
меж нами вёрсты рек, лесов, морей,
но нам присущ единый дух свободы,
и не гордыня – гордость в нас живёт,
мозг мыслящий важнее, чем живот,
и если где-то правят сумасброды –
в Москве ли, в Минске, где-нибудь ещё
в краях, где марь соседствует с хвощом, –
там люди безулыбчивы и хмуры,
там не найдёшь распахнутых дверей,
зато полно бараков, лагерей,
мычащих под фанеру звёзд халтуры.
Да, на Руси с царями не везло.
Не царь, так вождь, генсек – всё то же зло.
Народ безмолвствует и власти верен.
А та бомбит Одессу, Киев-град,
шлёт на Донецк, Луганск за градом град –
и врёт, и врёт, и врёт как сивый мерин.
А на душе немые скорбь и боль,
но сколько злобный враг ни балаболь,
ему не покорится Украина.
Пусть сволочь, развязавшую войну,
как нечисть проклянут, как сатану,
земля ему бы пухом – не перина.
*) Строка из стихотворения «Глухая степь. Далёкий лай собак…» (1914) Валентина Катаева (1897 – 1986).
27 02.2022