Вышиваю полотенце ниткой шёлковой.
Как любила я искать ветра во поле!
Оттого, знать, и была я похищена
Хитроумным Иваном Царевичем.
И живём мы с ним теперь душа в душеньку.
А года идут вперёд только с пользою.
Ведь была я Василисой Прекрасною,
Ну а стала Василисой Премудрою.
Покачу я красно яблочко по блюдечку,
Посмотрю, кто там в палатах белокаменных.
Там сидит дорогой мой муж Иванушка,
Принимает он гостей, кормит-потчует.
Правда, мало говорит, всё в себя глядит.
Надо б вдаль, а он в себя, ищет, мается.
Уж боюсь, чтоб не решил, как в сказании,
Цепью к дубу приковать себя намертво.
А гостей-то собралось – тьма несметная!
Все Ванюшины друзья долгожданные.
Говорят они, кто лживо, кто искренне,
О невечных своих чувствах и мнениях.
Я, пожалуй, что им даже завидую –
Так легки их мимолётные радости!
Так теплы и живы, что даже совестно
Мне бывает иногда за бессмертие.
Вот княжна с улыбкой, на уши натянутой,
Принимает кавалеров внимание.
Но уже я вижу, как свёклой сморщенной
Измождённое лицо в землю спрячется.
У стены сидит гусляр да поигрывает.
Не умнее и не краше, чем прочие,
Но хочу навек запомнить лицо его,
Этот голос, эти руки над струнами.
Нет! Они меня живей! Я застывшая.
Я пытаюсь удержать, что мне дорого.
И ловлю я этот миг, и гонюсь за ним,
Но сквозь пальцы текут воды бурные.
Я пойду в палаты к моему Иванушке.
Он очнётся и глаза подымет радостно,
Сбросит узы из речей собеседника
Да велит погромче струнам наигрывать.
Он возьмёт меня под белые рученьки,
И пойдём мы с ним вдвоём, аки лодочка.
Вот и гости впляс пустились: кто вприсядочку,
Кто-то ходит на руках, кувыркается.
Запыхались. Утирают лоб, посмеиваются.
Поднесу я гусляру полну чарочку:
- «Ой, хорош же ты! Народ поднял на ноги,
Да забегал, загонял – не отдышатся!»
Усмехнётся он: - «Как жить, коль не двигаться?»
Крепок лёд, да разломает река его.
Дважды в реку не войти. Мне осталось лишь
Содрогнуться, на неё глядя с берега.
2021