Град на холме...
Не сыт слезами, кровью.
Он правит на ремне
свой старый ржавый меч.
И с показною нежностью, любовью
касается железом поникших плеч
рабов:
- Ступайте на арену! Там высох весь песок!
Сам сяду на трибунах, лицезреющий...
Мне вопли смерти - в радость, по сердцу — скрип сапог.
Я снова жажду крови и зрелища!
В шеренги становитесь, щиты поднять на грудь!
Кому-то — Сети в руки, кому-то — вилы.
Вы все на верность мне должны здесь присягнуть,
сыграйте свой спектакль «Фермопилы».
Не дам вам откосить, не дам вам заржаветь!
Кто вам сказал, что будете свободны?
Вас на арене ждёт не почести, а смерть...
За спинами у вас в засадах пулемёты.
Я — Рим, вы, остальные — вандалы и туземцы,
С холма мне наплевать на боль и язвы ран.
Эй! Франки, итальянцы, австрийцы, венгры, немцы!
Вы разыграйте сцену мне - «Сражение у Канн».
Обиды не приемлю, позволено Юпитеру
всё то, что не позволено быку.
Я дам вам Джевелины, я дам вам истребители,
а на затылки - по стальному колпаку.
Эй! Кто там задрожал и страхом перешиблен?
Уже заполнен публикой до верха Колизей.
Пойдите и умрите во славу новых римлян
по знаку конгрессменов и гос. Секретарей.
Таков закон Холма! Вы слышите? Сирена!
Вперёд! Без колебаний, звереюще...
Пусть кровь зальёт сейчас песок моей арены...
Я ЖАЖДУ ВОПЛЕЙ СМЕРТИ И ЗРЕЛИЩА!