до чего ж ты, флёра, настоящий флёра,
настоящий, будто родинка на лице,
будто привязанность к родине, —
всеобщая панацея,
будто плач увядающего актёра.
я шёл и смотрел, но не видел цель,
не видел твоих изодранных локонов
за столбами дыма, как за фонарными.
счастье на землю независимую приволокли
хаотично марширующие армии,
затыкая рты, затыкая пасти
дворовых сук — больно много брешут,
больно много выдумки и фантастики
в залпах, пролетающих сквозь бреши
воздушными змеями,
воробьиными стаями,
а на фронте искусство летать осмеяно
искусством ползти, пока не устали
руки — автономные держатели винтовок,
ноги — автономные переносчики мяса,
но если не испугался, выходит, готов,
словно бумажка в кармане, помяться
на скамейках бортовых автомобилей
под гнётом разрушительной какофонии.
раньше мы жили, помнишь, любили...
сейчас оно кажется бутафорией.