Вонь кирзовая стелется проседью,
В печь уходит с опрелых сапог
Перемазал лосиною осенью
Глиной с кровью твой юный порог...
Всё шутихой бенгальской вертится,
Искры белые в сено роняя
Та морковка под носом у смертницы
На земле посреди сарая.
Никому не сказала, где выживший.
Ночью тёплый скотины бок
Указал за копытами лыжными
Отвернуться лицом на Восток.
Ты кричала, как истина дикая,
Узнавая его средь погибших.
И клялась всей судьбой многоликою
Отомстить за него жизнью бывшей.
Вновь озлишься за то, что оружие
Я с утра положил под кровать.
Ничего не умею я лучшего
Кроме силой своей убивать.
Я не знаю, жива ли ты, нежная,
Бинтовавшая лаской мне душу.
Провожавшая утром заснеженным
Мой костыль до вертушки на сушу.
Только помни, в твой дом не заявится
Тот, кто сделал тебя сиротой.
Пусть не стерпится, словом не смается,
Но не станешь ты гладью пустой.
Знаю гордая, любят однажды лишь,
Уж прости за седую косу.
Может встречу тебя, моя милая мышь,
Обманувшая злую лису...