Я чувствую скорбь, богородицы плач.
Огромные крылья над полем распятым:
«О, дети мои, что за дикий палач,
Вас бросил в огонь, без вины виноватых».
И как пережить эту грязь и позор,
Что льются с экранов, марая друг друга.
Поругано все, но не капер, ни вор
Не выведут мир из порочного круга.
Нельзя по живому, разрезать и ждать,
Что все ничего и затянется рана,
Что будто настанет теперь благодать
И вовсе никто не раскроет обмана.
Нельзя по живому. Молиться теперь?
За часть иль за треть, разве это возможно?
И в горле комок от горчайших потерь.
С обеих сторон, а иначе безбожно.