Был у Любви учеником и неумелым подмастерьем,
Искал модели женских лиц, снимал вуалей покрывала,
Брал влажной серой глины ком и делал маски для мистерий.
В толпе людской склонялся ниц пред королевой карнавала.
С какой-то тайною тоской дышал туманом на прогулках
И тени в шелесте шагов пытался оживлять касаньем,
Но, оставляя призрак свой под фонарями в переулках,
В дом возвратясь, обрывки снов сшивал лучом звезды хрустальной.
А утром, опрокинув тьму за край открытой занавески,
Припомнив мимиолётный взгляд, лицо, пленённое витриной,
На глине оживлял сурьму игрою яркой арабески,
И маску ставил в длинный ряд свиданий кратких с Коломбиной.
Но, как-то разглядев черты, и шёлк волос, и зелень взора,
В зовущем зеркале окна чертивший знаки пальчик нежный,
Я понял - вот он, блеск мечты, чтоб им владеть, я стану вором.
Мне в помощь - полночь и луна, над лодкой парус, ветер свежий.
И всё сбылось. Мрак за спиной, за бортом плещут волн агаты,
На фоне паруса и звёзд твой силуэт в накидке синей…
Но как завистлив бог морской, мечту взял непомерной платой:
Короткий шквал и резь до слёз … Ты в брызгах на спине дельфиньей…