Я был игрушкою в руках судьбы,
Не допускавшей вольность даже в малость,
Пренебрегавшей просьбами мольбы,
Жила в которых грустная усталость.
И разум к положению привык
И не включал тревожную сирену,
А в сердце рвался взрывом страшный крик,
Который бился о глухую стену.
Хотя душа была в сплошном огне,
Твои слова со мной играли в прятки,
И вид твой говорил сугубо мне,
Что у моей любимой всё в порядке.
Чтоб положенье не усугубить,
Страшились мысли волю проявить.