~~~ как упоительны были вечера...
В раскалённом под южным узбекским солнцем посёлке, как спасения, ждали прохладу вечеров и ночей. Мы собирались то у нас, то у соседей, но у тех стол был больше. Часто захаживала и третья сторона, из соседнего коттеджа. Рассаживались за широчайшим садовым столом на низких ножках, по скамейкам, сколочённым как раз под стол. Были и кресла, которые выносили из дома почти на всё недождливое лето, и шезлонг был, и самодельные качельки для младших.
Сидели в беседке, наглухо обросшей виноградником, чаи гоняли и компот, который не переводился всё лето, благо фрукты были свои и в изобилии. Кваску любили попить, маминого. Вино, конечно, было, но по случаю и только своё.
Тащили вкусное, у кого что было: хорошо шли мамины пироги с яблоками и "тётилюсины" печеньки из слоёного или из песочного теста. Дёшево и сердито. Мясное тоже было по особым случаям. И пироги, и очень мясная по тем временам колбаса. Но вот не помню, чтобы это часто ели на таких посиделках, хотя на завтрак ели, конечно. То есть жили вполне себе по-социалистически, не скудно, но и не богато, без явных классовых противоречий и вовсе без национальных разборок и выяснялок.
Идиллическая картина добрососедства, которое вернуть хочется сейчас за любые деньги, за любые...
Тогда для нашего ума и воспитания была непосильна пропасть между бедными и богатыми, русскими и нерусскими. К счастью, её и не было в многонациональном посёлке.
Итак, с вечера, даже в рабочие дни, мы группировались за столом по интересам. То почти все, взрослые и дети, тесной компанией резались в дурачка, говорили, кричали, шумели или затихали, пили, ели; то делились: мужская половина курила о своём, женщины ворковали про женское, дети носились по большому участку с деревьями и виноградником. А бывало, докупывали дневное в бассейне, общем на два участка. Очень часто все смеялись, гоготали даже и захлёбывались от смеха.
Просто так, без причины.
Глава всего и всех, главный инженер ГЭС Михаил Германович, дядя Миша, с очень нерусской красивой фамилией Шильде, сидел важно в кресле, в дурака не играл никогда, читал газету, постоянно курил и кашлял. Лёгкие были неисправимо покалечены и куревом, и испытаниями в лениградскую блокаду, которую его семья бы не пережила, если бы не вывезли его как специалиста энергетика. "Мишенька, тебе плед не вынести?" - "Люсенька, тепло же". Услышу ли я ещё подобное... Жена его в дурачка тоже не любила, раскладывала пасьянс, курила, а я, "солнышко", пристраивалась рядом и лезла со своими подсказками. Вообще третье поколение активно влезало во взрослую жизнь, наравне со всеми.
Я была очень любопытна, любила вслух и молча порассуждать про жизнь, в которой пока плохо разбиралась. Но мысль шевелилась потихоньку в сторону всяких обобщений и типологий. Я с интересом наблюдала за лицами моих родителей: вот мамин южнорусский мощный профиль и папин, слегка курносый, а вот тёти Люси - тонкий, изящный, как на портретах русских красавиц дворянок. Ну и классический западноевропейский дяди Миши. Ох и порода, красота какая! Тогда мне очень хотелось бы "такую жу". Тогда, не сейчас, нет...
Этими вечерами и ночами допоздна - было многонационально, разновозрастно, шумно, счастливо и почти беззаботно. Жизнь состояла не только из таких вечеров - будни, рабочие и выходные, были всякие. Но были эти вечера и ночи, когда ясно, что ты в мире не один, вместе мало того что веселее, но как-то безопаснее, что ли. Хотя жизнь есть жизнь, и захаживала она ко всем без исключения как есть, со своими "подарками", которые никто не хочет, но принять придётся.
~~~ а что бы было, интересно...
Вечера-то были во времена не достроенного до конца социализма. И он пока ещё не находился в кризисе, нешуточные бои с капитализмом в основном велись на ТВ и в прессе. И мы были в курсе. Ещё даже Афгана не было. Не было внутренних разборок в Союзе. Не было пристального внимания к тому, кто как границу провёл. И, кстати, это почему это так, а? Кто больше работал на социализм, а кто нахлебничал? Ну и у кого какой пятый пункт в паспорте - ровно никакого значения пока не имело.
Крым был уже "там", хотя мой брат родился при "нашем" Крыме. У брата метрики - и те казахстанские, представьте себе только. В бывшей казахстанской провинции мы сейчас и проживаем. И вот сижу я на своём узаконенном временем, подписями и печатями участке и думаю иной раз: а что было бы, если бы узбеки попёрли на казахов и Казахстан - и между разными прочими миролюбивыми акциями сдали бы эти территории за хорошие деньги каким-нибудь натовцам. Или афганцам-душманам. Да хоть кому, лишь бы за деньги и лишь бы насолить соседям*.
Зачем сейчас говорю об этом? Да потому что и по адресу этой идиллии - описываемых событий приграничные вопросы всё-таки возникали, но не развивались до "выяснения вопроса". Попросту замалчивались как той, так и другой стороной. Тем более что ситуация сложилась как бы в доисторические времена, до нашего там поселения, и не было это на памяти современников. А ситуация была такова: отделяющая нас от близких нам людей загородка-сетка была прилично сдвинута не в нашу пользу. И даже уже на моей памяти проводилось "выпрямление" опять-таки не в нашу пользу. Но как упоительны были те вечера... Родители мои были далеки от того, чтобы следовать букве закона и радеть за справедливость ради справедливости. Обиды, как мелкие неприятности, загонялись внутрь или отгонялись прочь - вот как раз ради спокойных вечеров. Тем более что с другой стороны нашего участка жила-была воинственная без меры Тётьдашка.
Но время... время... его зигзаги не угадать, пока кривая не коснётся лично тебя, и с неожиданной стороны.
Улетели далеко на свою историческую родину, в австро-венгерский рай, старики. Потом уходили в мир иной и другие участники посиделок, без них жизни своей, пусть и прошлой, не могу представить.
Пока были живы дочь и зять стариков, они всё реже наведовались в посёлок, в коттедже остался внук, он привёл в дом жену - и стало как-то не до этих вечеров, по разным причинам. Время неумолимо расставляло новые акценты, являло новые лица.
И уже временами казалось, что чем дальше от окон загородка и чем она глуше и выше, тем лучше.
~~~ совсем не лирическая часть о переоценке ценностей.
Когда наступили долгожданные капиталистические времена, новая народившаяся бюрократия явилась в лице работников БТИ. Предложено было по желанию выкупить в личную собственность ведомственное жильё, это раз. И главное, узаконить всё на бумаге по новым капиталистическим меркам. Без всякой дипломатической преамбулы маме был задан вопрос в лоб: будете согласно действующему плану переносить загородку? Или будем мерить? Соседи, особенно соседка, замерли...
Не было рядом уже покойного мужа, моего отца, и вряд ли бы он сказал "да", если раньше молчал. Даже если бы дома был мой брат, то это ничего бы не значило: ему подобные заморочки всегда были до лампочки, это вам не любимый кроссворд решать, заполняя квадратики правильными словами. В борьбе за квадратики-метры, хотя бы и свои, он бы и пальцем не пошевелил. А что бы, будучи дома, посоветовала я, которая фактически стала главой семьи?
Я бы сказала... Или не сказала? Не сказать проще простого. А потом долго ощущать горькую смесь из двух чувств: "ну я же выше всего этого, ради чего свору затевать" и "а хорошо ж опять воспользовались люди нашей нерешительностью и как бы из этого чего не вышло"... Выйдет, рано или поздно.
Шло время... вот и Крым возник, и прочая мясорубка в разных точках земли, которая часто заводится от энергии территориальных споров. Давно продана была уже и соседская половина коттеджа. И поимели мы с этого немало. Неузнаваемо изменился облик бОльшей половины, хотя и не оделась она пока в яркие национальные одежды. Да и вряд ли уже оденется: дизайн прошлой архитектуры, как и прошлой жизни нынче не в моде и у коренного населения. И всё же, и всё же... Опять она, половина, продаётся, потому что наезжают туда время от времени хозяева-временщики. И уже очень важна стала соответствующая графа в документах будущих соседей, и то, найдём ли общий язык для общения, если это будет не русский. Очень много вопросов, которые лежат совсем не в той плоскости - далеко от уютных совместных вечеров и такого родного: "Мишенька, принести тебе плед..."
И всё чаще невольно смотришь на загородку, которая так близко от окна моей комнаты, а не посередине владений... Появится новый хозяин и, по их обычаям, начнёт пристраиваться. И хорошо если наше щедрое солнце сможет заглянуть в моё окно хотя бы часов в одиннадцать, а не рано утром, как мне привычно...
Знаю я, что бы сказала сейчас: будем переносить.
=====
* Что было бы, если бы узбеки захотели сделать казахов ещё более узбеками, чем они сами - презирающими или ненавидящими казахстанских неправильных казахов? И как в этой истории чувствовало бы себя не малочисленное племя русских колонизаторов, или оккупантов, которые, в одной из новых учебных версий, оккупировали и тех и других сразу?
Эта история почти семидесятилетней давности не закрыта до конца, всегда найдётся дальний заморский покровитель, который эту карту захочет и сможет разыграть.
Эй, опиндосившиеся или олиберализованные до потери совести и исторической памяти миротворцы, готовьсь обвинять Россию и ОДКБ!
Как сказал "военкор" стихиры Графомачо, ложь и лицемерие, лицемерие и ложь.