По прошествии сорока дней, Мария Ивановна уехала домой. Ольга осталась, как звучит на белорусском, сам на сам. Это не как тэт-а-тэт у французов – в приватной обстановке, а как внутри себя – твои проблемы только твои.
Ольга проблем не любила, поэтому она принялась разбивать их на задачи…
Разбить на задачи для Ольги означало прожить день, делая всё, что возможно, согласно заданному векторному направлению и текущему плану, свалившись вечером от усталости в кровать после молитв на сон грядущим.
Сейчас она снова вернулась к благоустройству жилища: заказывала мебель, покупала пледы, шила диванные подушки, перешивала занавески… Один день выделила на поиски пары обуви (прохудилась подошва у её любимых сапог, как она сама их называла, говнотопов), плюс не за горами новогодние праздники, поэтому помимо сапог нужно было найти ещё и платье.
Ольга не любила шопинг. Он её утомлял и мало радовал, раздражал. Она любила результат – красивое платье, удобная обувь, однако примерки её сводили с ума.
Потратив почти весь день на безрезультатные поиски, поздним вечером Ольга возвращалась домой. И, несмотря на усталость и чувство голода, решила заглянуть в обувную мастерскую, а вдруг?
- Можно мне посмотреть Вашу обувь? Добрый вечер! – сгружая сумки и рюкзак на стул, не вмещавший всю поклажу, обратилась Ольга к хозяину мастерской.
- Добрый вечер, конечно, проходите. Вы не заходили давно. Как ваши сапоги?
- Отклеилась профилактика. Вот ездила искать новые, да так и не нашла. Мало того, что кожаная обувь начинается от двадцати тысяч, так ещё и всё такое, как уже есть и нет такого, как надо, - сокрушалась Ольга, рассматривая в витрине варианты ботинок и сапог, которые неизменно приводили её в восхищение, поскольку были сшиты вручную, однако превосходили качеством исполнения фабричную обувь.
- Так давайте сошьём Вам сапоги, - предложил мастер.
- А давайте сошьём! – согласилась, даже не раздумывая Ольга, удивившись сама себе.
- Я сошью Вам за пять тысяч, со скидкой. Идёмте, покажу модели, а потом выберете кожу и мех.
- С такими скидками не в убыток? – поинтересовалась Ольга уже направляясь к прилавку. И стала рассматривать в «Инстаграме» фото. - Ну я не знаю, - в растерянности протянула она. – Может такие?
- А давайте я сошью Вам вот такие! – мастер указал на, по сути, берцы, которые ждали свою заказчицу.
- А давайте, мне нравится. Подошва не тонковата? У меня ноги мёрзнут на морозе. И ещё у меня очень тонкая кость внизу, может чуть повыше?
- Нет, здесь хорошая подошва. Разувайтесь. Сделаю Вам меховые стельки, не замёрзнете даже в мороз.
Ольга разулась, мастер измерил ногу, найдя её изящной. Ольга удивилась, поскольку на ней были слишком толстые и слишком чёрные колготы, которые никак не могли добавить красоту ноге.
Дальше Ольга примерила пару обуви, и они стали уточнять детали. Ольга во всём спешила положиться на обувных дел мастера, поскольку ничего особо в этом не понимала, кроме нравится и не нравится, и была с утра ещё голодной.
- Так давайте я закажу еду и сейчас привезут, - предложил мастер, узнав, из-за чего Ольга спешит уйти.
- Еду? Мне? – она уставилась на обувщика прямым взглядом с недоуменным удивлением, но, спохватившись, смутилась, уселась на стул и стала переобуваться, назад в свои сапоги. – Мне до дома осталось пять минут. Я люблю домашнюю еду. Ольга попрощалась и, выйдя на улицу, улыбнулась: «Надо же! Какой странный день».
Через две недели Ольга придёт за сапогами и Артём расскажет ей о том, что живёт в соседнем доме один, как и она, с мамой. Ольга не станет уточнять, что мама уехала уже, однако спросит:
- Вы такой интересный мужчина, ещё и с руками, и один?
- Да, я один. У меня была женщина, она тоже жила здесь, но уехала жить за границу.
- Давно?
- Три месяца прошло.
Ольга молча покрутится в новых сапогах перед зеркалом, переобуется и уже на выходе, смущённо улыбнувшись, весело предложит:
- Тогда зовите меня в кино!
- В кино? – не сможет скрыть удивления и разочарования Артём. Но тут же поправится, – Может на чай?
- Хорошо, испеку как-нибудь пирог и позову на чай, - без особого энтузиазма, скорее из вежливости, поддержала Ольга.
Проносив сапоги несколько дней и поразмыслив разные мысли, она принесёт в знак благодарности коробку конфет.
- Может сошьём ещё что-то на весну? – предложит Артём.
- Я подумаю, - ответит озадаченная Ольга и в голове мелькнёт мысль: «Может я ему нравлюсь?»
На этот вопрос Ольге могла бы помочь ответить Мария Ивановна, однако Ольга почему-то не хотела ничего говорить ей об Артёме, несмотря на то, что говорили они ежедневно и подолгу. Может потому, что Мария Ивановна живо интересовалась Димой и Максимом, спрашивая всё до мелочей и не скупясь на ремарки и наставления? Ольге иногда совсем не хотелось ни слушать, ни говорить, отвечая на расспросы, но поскольку маму отвлекало это от горя, Ольга рассказывала (однако, как понятно, не обо всём или, по крайней мере, не сразу).
Продолжение следует