В игрушке детской крутятся узоры:
то шестигранными становятся, то красными.
Непредсказуемость пленяет наши взоры,
чуть развернул: витраж возник бесстрастный...
столетий луч из Реймсского Собора
с надеждой души пробудить напрасной.
Случайное движение ребёнка,
картонка смята и стекло разбито.
Грань бытия остра, хрупка и тонка,
в ночных истериках комет горят орбиты,
от них останется глубокая воронка...
затем, впоследствии, беспомощность гранита.