Лидуха проснулась от громкого окрика санитарки. Та объявила, что пора вставать, заняться своим туалетом, так как скоро должны привезти младенцев на кормление. Санитарка была круглолицей, улыбка не сходила с её лица, чем и располагала к себе мамочек. И каждой молодой, и не очень молодой, а к примеру, такой, как Лидуха, у неё находилась присказка, острое словцо или смешная история, случившаяся с какой-нибудь незадачливой мамочкой. Девчата дружно встали и отправились в комнату гигиены - выполнять "приказ" санитарочки. А пока они отсутствовали тётя Даша - санитарка успела навести порядок в палате.
Причёсанные и умывшиеся торопились молодые женщины на свои кровати, нетерпеливо поглядывая в распахнутую дверь, ожидая новорожденных. Пришла медсестра и проходя мимо Лидиной кровати, проговорила: - А Вам ещё рано вставать. К Вам придёт доктор - побеседовать. Вскоре разноголосый писк нарушил счастливое "воркование" мамаш. Медсестра Светлана Яковлевна раздавала младенцев, завёрнутых в стерильное бельё.
Глядя на присосавшихся малышей к материнской груди, Лида с волнением шептала: - Господи! Пожалей ты меня! Прошу тебя, Господи! Пусть девчонка будет похожа на НЕГО. Не дай, БОГ! - на меня! Тогда всё пропало... Господи, чего тебе стоит?
Малышей увезли. Родильницы блаженно улыбались, перешёптывались между собой и боялись разбудить Лидуху. А она не спала, просто лежала с закрытыми глазами. Докторша, как назло, всё не шла. И от нечего делать женщина начала вспоминать всю свою жизнь. И как она считала - неудавшуюся жизнь.
Сколько она помнила себя: ни друзей, ни подруг у неё не было. Начиная с детского сада, с ней никто не хотел дружить, играть. Лида пыталась чем-то задобрить ребят: угощала конфетками, предлагала игрушки. Дети конфеты съедят, повертят игрушки в руках и вернут Лидухе. Сами же убегут играть куда-нибудь в другое место. И в школе то же самое! Лида пыталась несколько раз с кем-нибудь сдружиться. Раздаривала красивые открытки, предлагала необычные фантики - всё напрасно. Девчонки пересмотрят открытки, заинтересованно переберут фантики и, потеряв интерес к Лидухиным "сокровищам", убегут секретничать про мальчишек. Горестно сожмётся девчоночье сердечко:
- Ну и пусть! мне и самой не шибко скучно! - скажет себе Лидуха и примется читать. Училась она, в основном, на четвёрки. Бывало: ответит и на пятёрку, случались тройки. Никакого общественного поручения ей не давали. Ни на какие школьные мероприятия она не ходила. По правде говоря, её никто никуда не звал, будто и не было в классе ученицы Гобиной Лидии.
В седьмом классе к ним пришёл новый ученик. Посадили его с Гобиной Лидой, других свободных мест не было. А Лида в это время подписывала новую тетрадь для самостоятельных работ. "ГОБ" - старательно выводила девчонка, и тут услышала требовательный голос учительницы: - Гобина! К доске! Ничего не поделаешь - надо идти. Получив свою законную четвёрку, Лидуха вернулась на своё место. Имя и фамилия были дописаны. Девчонка с благодарностью посмотрела на новенького. В тетради была написана самостоятельная работа и сдана учительнице.
А через день, раздавая тетради ученикам, Раиса Николаевна - учительница громко назвала фамилию: "Гоблина Лида." Класс сначала замер... а потом взорвался хохотом. Лидуха стояла около парты, но не могла сдвинуться с места. Осмыслить и поверить в то, что и учителя начинают подсмеиваться, обзывать, не укладывалось в её голове.
- Я не Гоблина. Моя фамилия - Гобина! И вам, Раиса Николаевна, это хорошо известно! - звенели слова в наступившей тишине. Лида даже не испугалась своей смелости.
- Я-то хорошо знаю твою фамилию, а вот ты, наверное, уже зарапортовалась... Возьми тетрадь и исправь!
Лида долго беззвучно читала свою фамилию а потом наотмашь ударила злополучной тетрадкой соседа по парте. Удар пришёлся "ребром" тетради по щеке, и у мальчишки проступила лилово-красная полоса.
- Это ещё что такое? Вон из класса! - закричала учительница. Лидуха, не спеша, уложила всё в портфель и вышла. - Так Веденеев! Ни с того начинаешь и добром это не кончится! Потом открыла дверь и вернула на место Гобину.
Вспомнилось Лидии и то, как она готовилась к выпускному вечеру. Жили они с бабкой Марфой скудно, на одну пенсию. Купить хороший материал на платье не в состоянии.
- Бабань! А что это за шёлк лежит в сарае, в сундуке уж сколько годов? - спросила однажды Лидка, убираясь в сарае.
- Ой, касатушка! И, взаправду, совсем запамятовала! А ты посмотри. Може, выйдет из него толк! Когда-то твой папанька принёс, вроде бы парашют. Сейчас столько порошков, стирай - не хочу!
Лида бросилась в сарай. И, в самом деле, шёлка там было предостаточно. Девушка отрезала ненужное, стропы, затем постирала и заблестела, заискрилась на солнышке белоснежная ткань. Сходили к сельской портнихе Стеше, и та помогла раскроить, сметать отдельные детали будущего платья. Несколько вечеров Лида шила, и оно было готово за неделю до выпускного вечера. Повесила платье на каретку кровати. А когда случалось проходить мимо, она приостанавливалась и тихо произносила:
- Это вам ни какой-то ситчик, а шёлк! Поди-ко, моё платье будет лучше всех!
Стояли последние майские деньки. Лидуха собрала все учебники и понесла в школу - сдавать. А когда вернулась, увидела бабку Марфу, ползущую вокруг кровати. Она что-то бурчала себе под нос. Руки, одежда и всё вокруг было обсыпано разноцветными красками для покраски яиц. Взглянув на платье, девчонка обмерла. Оно было безнадёжно испорчено. Видимо, Марфа хотела его постирать, смыть все краски... В общем, ни на какой выпускной Лидуха не попала, а вышла во двор, села на крылечко, стала затуманенным взглядом смотреть на цветы, так рано расцветшие на клумбе. И очнулась когда услышала тарахтение. Так забавлялся её сосед по парте - Веденеев. Он большой палкой тарахтел по штакетнику.
- Эй! Гоблина! Чего на выпускной не пришла?
- На тебя что ли смотреть? - заносчиво произнесла Лидуха.
- А хоть бы и на меня! Я же на тебя смотрел несколько лет. И ничего - жив остался, - и засвистев весёленький мотивчик, затарахтел палкой по заборчику.
- Получается, специально сюда забрёл Веденеев. Потом слышала, этот самый Веденеев вроде бы в тюрьму угодил.
Лидия уехала в город, поступила в медицинское училище и через четыре года вернулась в своё село, стала работать фельдшером в ФАПе. Бабушка Марфа умерла и Лидуха осталась совсем одна: ни родных, ни друзей. Многие её сверстницы были уже замужем, имели детей, а за ней даже никто не пытался ухаживать. Подойдёт она к зеркалу, посмотрит на себя критически: - Да и кому такая нужна?
Да что ухаживать - цветочка никто не подарил. Наоборот, бежали к ней за цветами. Кому на юбилей, кому на день рождения, а кому... и на поминки. Ударилась Лида в цветоводство. Сама сажает, сама потом и любуется, сидя одинокими вечерами на крылечке. Было и ещё одно пристрастие у женщины. Любила она собирать грибы. Ранней осенью, когда идут грибные дожди, когда туманы увлажняют землю ночами, из-под землицы растут грибочки. Тут тебе и белый, и маслята, и лисички. Бабушка Марфа любила собирать грибы и внучку научила разным тонкостям, приметам в грибном деле. Опять же подспорье в хозяйстве! Что получает сельский медик? - сущие гроши. А тут, за каких-то пару часов, Лидуха набирает две корзинки с верхом. Дома намоет, почистит и замаринует. Грибы - дорогое удовольствие, но любителей даже высокая цена не останавливает. А грибочки, и впрямь, у неё отменные получаются - хрустящие. Будто какое слово знает. Покупатели встать не дают - сразу раскупают.
Как-то собралась Лида по грибы. Взяла с собой пару корзинок, пару бутербродов, ножик. Ходит по осеннему лесочку, упругим прутиком ворошит опавшую листву. Срезает самые малепусенькие грибки, самый смак. Дошла до укладки хвороста, сухостоя. - Молодцы лесники, ухаживают за лесом, наводят порядок, прореживают, - подумалось ей. И показалось женщине: куча хвороста зашевелилась. Она не испугалась, подошла ближе и ткнула прутиком в хворост.
- Ну ты чего, Гоблина? Или зрения хочешь меня лишить? Лида отпрянула. Сиплый голос не был ей знаком, и всё же что-то подсказывало - под хворостом человек ей знакомый. И потом, Гоблиной её дразнил одноклассник Веденеев.
- Веденеев! Ты что ли?
- А то кто же! - весело ответил заросший щетиной мужик. Он выбрался из-под хвороста и спросил: - Как поживаешь? Замужем? Хотя... ты ещё страшнее стала, - бесцеремонно сказал он. - Ну, вот спрашивается: зачем ты меня нашла? Я ведь сбежал из тюряги. Пойдёшь теперь трепать по селу, а мне это надо? Это ты можешь понять? Эх, Гоблина, Гоблина! Ну, что тебе сделать за это?
- Сделай мне ребёночка, - просительно пролепетала взволнованная женщина.
- Че-го-о!? Ребёночка тебе? Ну, ты, Гоблина, даёшь!
- Никто не узнает. Я никому не проговорюсь. Устала я быть одна - никому не нужная... Потом Лидуха спросила как он оказался на нарах и много ли ещё сидеть? Женщина стала его уговаривать вернуться и отбыть срок, который полагается Вернуться домой и жить как все нормальные люди.
- Что? С чистой совестью на свободу? Тебе бы там побывать, по другому бы запела. Так! Мне кажется, мы уклонились от темы. Мне твоя просьба нравится - раздевайся!
- Что? Прямо здесь в лесу, на земле? - испуганно спросила Лидуха.
- Нет, сейчас отведу тебя в люксовый номер отеля. Эх! Жрать охота. Нет ли чего у тебя Гоблина? Лида спешно стала рыться в грибах, достала бутерброды и протянула бывшему своему однокласснику. Стало солнышко припекать. Мужик снял с себя фуфайку, расстелил на земле. Жестом пригласил Лидуху.
И вот она здесь, в роддоме. У неё родилась дочка. Тихая радость поселилась в душе одинокой женщины. - Только бы была похожа на Веденеева. А как же папку зовут - уж и запамятовала. Ну, да Бог с ним.
- Гобина! Вам письмо! Кажется, из мест не столь отдалённых. Но пока отложите. Сейчас принесут дочку на первое кормление.
Медсестра подошла к Лидухе, по-хозяйски распахнула на груди рубашку и стала объяснять как кормить дитя. Но, кажется, ничего этого не надо было. Стоило поднести к груди ребёнка, как та набросилась на сосок с такой жадностью, что обескураженная медсестра поспешила к другой мамочке, у которой возникли проблемы с кормлением. Насытившись, дочурка отвалилась от груди, всё ещё причмокивая.
- Назову Надюшкой, - решила про себя счастливая Лидуха. - А теперь можно и письмом заняться. И что ему надо от меня? - с досадой подумала она.
- Слышь, Гоблина! - начиналось письмо. - А, может, и пусть у нас будет детё. Не вечно же я буду сидеть. Хочется уже на "волю". Я всё время думаю о тебе и ребёнке. Ничего если и девчонка родится. Назови Надюхой. Вот я и буду вас звать: Мама Лидуха и дочка Надюха. Мать кое-что купила, тебе передадут. Когда будет понимать - внушай, что, мол, папка скоро вернётся из командировки.
Тёплые слёзы растроганной женщины капали прямо на сморщенное личико дочери. Надюшка смешно морщилась и открывала ротик.
- Красуня ты моя! Вся в папку: и кудрявая, и чернявая. Ничего, ничего... Скоро наш папка вернётся из длительной командировки.