Как странно, что давно себя не слышу,
А сказанное кажется чужим.
Звучат все чаще, громче или тише
То прямо, то за сетью пантомим
Лукаво-беспокойные вопросы:
"Ты почему молчишь? Открой уста!"
К чему мне их докучные вопросы?
Тревожат лицедеи неспроста.
Их тайное желание я знаю:
Пожизненно обречь на немоту,
В своей любви и дружбе уверяя.
Подхватывая слово на лету.
Им тайна слов неведома, я знаю,
И постигать их тяжесть не дано.
С дыханьем строк живя и умирая,
Свои слова я выстрадал давно.
Как входят в роль учтивые актеры:
«Любезный , ты молчишь, но почему?»
А за вопросом- жажда приговора
К молчанию навек, в немую тьму.
Безгласность им так не дает покоя,
Как раньше слово повергало в дрожь…
Но чувствую: с пристрастием конвоя
Хотят услышать Слово, пусть несхож
Я с ними. И иезуитский этикет щадя,
Я должен говорить, но сдерживать себя…
Владимир Зантариа. Вольный перевод с абхазского языка
Подстрочник
Как странно, что давно себя не слышу.
И кажутся свои слова подчас чужими…
Но вопросы слышу, будто плетью хлещут:
«Почему молчишь? Открой уста!
Изреки хоть что-то!...»
Так говорят притворщики. Они хотят, чтоб я
Молчал всю жизнь…Лицедействуют,
Будто так соскучились по мне…
Свои слова я выстрадал давно…
О, как они хотели б, чтоб замолк я навсегда.
«Чего ж молчишь, любезный?»– так входят в роль,
Мое молчание им покоя не дает…
Малейший вздох мой их бросает в дрожь…
Но теперь я чувствую, хотят, чтоб я
Сказал хоть что-то, но сдержанно,
Щадя их иезуитский этикет…