Деревья, головы склонив,
застыли у откоса.
Бесцветны. Но одно из них
особенно не броско.
Не слышно в кольцах и в щепе
кровоснабженья соков.
Не от того ль ему в толпе
собратьев одиноко?
Не от того ли тусклый вид
под слезшею корою,
что жизнь не манит, не кипит?
Звенящей пустотою
проходит холод вдоль хребта,
трухой исходят плечи,
и дровяная немота
на тополином вече.
Где изумрудные мечты?
Где силы исполина?
Рукой подать до темноты
в отверстии камина...
Навряд ли думало впадать
в беспамятство застоя
и потерять свои года
в юдоли сухостоя.
Уже у скрюченных корней
сверкает топорище,
а в отдалении теней
удары так и свищут.
Но остаётся слабый шанс
на воскрешенье, чтобы
как Лазарь, спящая душа
воспрянула из гроба.
Забыла смертную тоску,
проклятие бесплодья,
цвела, подобно васильку,
в небесном половодье.