Пока меня не убили, я был, может быть, поэтом,
или плохим гитаристом, или же сносным певцом.
Пока меня не убили, любил я не осень, а лето,
про графа читал Монте-Кристо, был сыном, мужем, отцом.
Я чип в гараже сварганил такой, что корейцам не снился.
Для фотолитографа только неона недостаёт.
Но мой экземпляр — он пашет. Не веришь — спроси у Тани.
Айфон её круче любого. Любому фору даёт!
Я жить только вот собрался. И жить только-только начал.
Я думал, что вот наконец-то и мне, дураку, повезло.
Но тут посыпались бомбы. Мой верный пёс обосрался.
А мне заявили: «Ты — мачо. Бери на плечо ружьё!»
Я даже не помню точно, как это вот всё случилось.
Весна подо мой, а не лето. И вспышка. Короткая боль.
А дальше — полёт над весною, насквозь прошивают птицы,
и солнышко в чёрном небе в большой превратилось ноль.
Там что-то горит на поле, там кто-то рыдает в голос,
там кто-то ко мне взывает: жена? ребятишки? мать?
Не нужно плакать вам боле. В том мире лишь так бывает,
что дарят друг другу люди не мир, а тупую боль.
А мне легко и свободно. Чего-то жаль, но не помню.
Кого-то люблю, но не вижу, а рядом со мной летят -
светлеют солдатские души. Не марши, псалмы им слушать.
Они воевать не хотели. Они назад не хотят.
© Вит. Чел. 26.03.22