По гулкой тишине аллей
Бродили ангелы в печали.
Здесь больше не было людей,
Здесь больше птицы не летали.
Хранить тут некого, мой друг,
Судьба далече разбросала
Поэтов, живописцев, муз,
И гордый профиль адмирала
Порою возникал в тиши,
Когда луна во мгле сияла,
К Пилату он опять спешил,
Чтоб разговор начать сначала.
- Как мы оставить их могли? -
Он спрашивал, не ждал ответа,
И волки, вывшие вдали,
Поведают легенду эту.
По гулкой тишине аллей
Прабабушка моя проходит,
Спешит к поэту поскорей,
Но никого там не находит.
И ждет его который час
И в шаль все куталась устало,
Как вороны вдали кричат,
Она там видит адмирала.
Усадьбы стертые штрихи
Остались в памяти, я знаю.
Мне доводилось там пройти,
Их поименно вспоминая.
Столетний дуб, беседка, пруд,
Здесь все осталось, как и прежде,
И при луне они бредут
К какой-то призрачной надежде.
№№№№№№
А в той беседке, где укрылись двое,
Вдыхая страсти пряный аромат,
Когда-то так же были мы с тобою.
Я помню этот миг и старый сад.
И строчки о неведомом полете
Влюбленных душ, полет шмеля в тиши.
Мне часто это снится отчего-то,
Вот отказаться снова бы в глуши
От всех миров, дорог и откровений,
И помнить только бабочек полет,
Звук голоса, и словно пробужденье,
И ветра шелест – Он опять придет.
Он не придет, я это точно знаю.
Ну разве что во сне, не наяву.
Но снова пред беседкой замираю.
И юность, заплутавшую зову.
Все в синем небе будто трепетало,
Я и сама уж больше там, чем тут,
Но стрекоза опуститься устало
Мне на ладонь на несколько минут.
Когда-то так же были мы с тобою.
Я помню этот миг и старый сад.
А в той беседке, где укрылись двое,
Вдыхая страсти пряный аромат.