По осени день делается тише
средь вереницы столь похожих дат,
бегущих от Камчатки до Парижа
и дальше – по планете наугад,
хребты и плоскогорья огибая,
в чередованье света, темноты,
тепла и холода.
Ничто не пропадает,
когда срываем календарные листы.
И август свеж, и холоден сентябрь,
рукопожатием последних рос даря,
и с голым лесом репетирует октябрь,
готовя сцену для спектаклей ноября.
Во всём покой...
Во всём томленье духа...
Загадочность в прохладной синеве.
И лист летит, но не тревожит слуха
его кончина на сырой траве.
1986 г.