И пусть из обществ не гоним
усердьем недругов взашей.
Как мир сгнивающих вещей,
я стал отторгнутым, ничьим.
Один такой, почти изгой,
держась за вымытый причал,
сидел забытым и молчал.
И гнулись жалости дугой…
И, словно мудрый, добрый Бог,
шагнуло Солнце свысока.
И серой сделалась река,
приняв ручьи с земных дорог.
А синий вал в реке надежд
то угасал, то нарастал.
И бился грудью о причал,
где нет пророков и невежд.