День не предвещал ничего и никому – ни плохого, ни хорошего. За окном шёл дождь. В комнате дождя не было. Из батарей центрального отопления пахло теплом и пылью. В воздухе, возле люстры, наперегонки носились мелкие и крупные мухи, проснувшиеся под воздействие наступившего сезона – весна пришла.
В квартире не было ни одной живой души в человеческом измерении. Так-то из живых, кроме мух, при желании можно было бы и поискать в потаённых местах. Но для нашего героя, это было без надобности и совсем ни к чему, а также ничего бы не добавило. В данной окружающей обстановке и мух достаточно.
В пустой квартире в этот момент находилась одна, существенная по своей сути живая, и нечеловеческая душа. Эта «душа» лежала на диване с закрытыми глазами, правда, это тоже ни о чём не говорило. Сна в голове не было, а была привычка … Так с измальства лежать. Ведь когда лежишь в расслаблении, то и не зачем глазами отвлекаться попусту … Да и не на кого.
Лежащая голова с бантиком на макушке, принадлежала телу собачки из семейства русская цветная болонка, несуществующего в мировой кинологии – оно было не признано ею. Это семейство обладало хорошим характером, а именно – уравновешенная, подвижная, доброжелательная – который тоже непризнан той кинологией.
Кроме полученного от селекционной природы характера, голова ещё умела рассуждать. Чем сейчас занималась.
«Почему эти … Как их там … кинологи … меня не признают? ... По их меркам, чтобы я существовала в том мире, а не в этом, я должна быть неустойчивой, «мёртволежащей» и …злой! ... Всё под себя делают! …
Но мне думается, что есть другое мировое мерило … Вот оно! … Мухи! … Они во всём мире признаны таковым … Потому, что дерьмоеды … … Пожирают они это с удовольствием и не делают разницы, что за признанными, что не имеющие такого титула … И разницу таковую не видят … Было бы съедобно в их понятии и … вкусно для них!
Выходит так, у мух по дерьму, нет никакой непризнанности! … А значит наше семейство имеет право на мировое существование … А зачем нас собак, делят на тех и этих, мне не понятно …
От наших людей на улице я слыхал, как они характерезуют тамошних кинологов – «Каков поп, таков и приход!» … Правда это не про наш собачий клуб … У нас, у породистых собак, клубы дай каждой бездомной …
А и шут с ней с этой заграницей, что голову глумить о том, что они не хотят … Мы-то на самом деле есть! …
И ещё как будем есть!».
Голова вздохнула с шумом – «Аха!». Воздух окрасился в запаха собачьей пищи, состоящей из перловой каши и сырого мяса с овощами.
Мухи зависли возле плафона и, похоже, что-то задумали.
После аханья голова продолжила рассуждения у себя в голове.
«О чём бы мне ещё порассуждать? … О мухах не так интересно ... А больше вроде и не о чем ... Телевизор не включен, смотреть нечего … А помниться недавно по нему показывали «Собачье сердце»* ... Во!
*Режиссер В. Бортко
Если бы меня спросили про него, я бы так сказал ... Не на ту собаку профессор Преображенский ставку сделал ... Понятно, что живучий Шарик из бездомных … Но, дурак дураком, оказался ... Сам же говорил, что ему свезло ... А, потом он куда-то полез в политику … Ну и получил отходную ...
А если бы профессор на нашу семью ставку сделал … Правда надо отдать должное, конечно, не было еще нашей породы в той жизни … С учётом нашего характера … Сколько можно было интеллигентного народа получить и вырастить … Да в разных слоях общества … Тут тебе и художники, и писатели-поэты, и музыканты-певцы, и политики … Маху дал профессор на пару с доктором … Вот одна ошибка и в эволюции пробел выходит … А мы бы старались день и ночь … Да приплод свой поставляли им для очеловечивания … А там глядишь и признали бы нашу породу за границей! … Эх не на ту собаку … Не на ту!».
Голова опять сотворила звук – «Аха!». Тонкий аромат от съеденного питания, опять распространился в воздухе, и только усилился.
Мухам это стало нравиться. Они возбудились и снизили свои траектории полётов до уровня собачьего тела. Полёты проходили между двумя частями тела – где был рот и где был хвост.
«А, неплохое питание … Нам, значит, тоже в итоге … Будем и мы с приятным аппетитом ... Жаль сейчас рано … Подождём до вечера … Есть ещё запас сил на полёты!».
Болонка между тем спрыгнула с дивана и пошла на кухню к своему сервизу. Еды там и след простыл. Миски были вылизаны до блеска. А вот плошка с водой для питья было полна. К ней-то, для утоления жажды, и припала собачка, а утолив жажду, она вернулась на своё место для лежания на диване.
«О чём бы ещё подумать? … Что-то я давно ни на рыбалку не хожу ... Раньше часто бывало таковая ... На рыбалке я, как человек, лежу … на прибрежной дорожке … А мимо меня собаки, как признанные так и не очень, с людьми ходят и ходят ... Любуются мной, фотографируют ... Собаки, те которые поменьше меня будут, обходят моё лежащее тело за версту … Те же, кто покрупнее, издали почуяв меня-рыбака … Тут же хвостом виляют в знак примирения и согласия со мной! … Уважают и признание в миру опять же выявляется! … Жаль то, что только летом так уважают … Зимой они меня не видят … Зимой я не лежу там … Лучше дома на диване зимой!
А больше всего я люблю на рыбалке … Это то … Когда начинают пакетами шуршать на лавочках или лежа на траве … И это не спроста! … В них еда … бутерброды с сырком, с колбаской, фрукты и прочее … Бутылки и хлеб меня не интересуют … Хлеб мне нельзя …
Подойду к держателям пакетов … Сделаю такой жалобный вид … Колбасу и сыр мне сами отдают … Вот это рыбалка …
Никогда я голодным с речки не приходил … А мне говорят не признанный … Если бы я был непризнанный, то и не баловали бы меня деликатесами! …
Есть ещё один момент в такой моей страсти … Если кто-то выловит рыбу и бросит её в траву … Как бы безхозная она становиться … Я не упущу такой возможности сделать её моей … Подойду к ней и подомну её под себя … Попробуй, отними потом! … Никому! … Правда и мне она не нужна … Но, не отдам!».
Мечтатель зевнул во всю свою пасть и задержал её закрытие. Воспоминания напомнили ему о приятном аппетите. Мухи же сразу отреагировали на это. Они изменили свою траекторию полёта … подальше от раскрытого рта, а поближе к хвосту. Но еды в личном сервизе уже давно не было, а посему, пасть пришлось закрыть с произнесением уже знакомого нам – «Аха!»… Комментарий в людском сообществе о таком факте мог быть озвучен примерно так – «Несолоно хлебавши!».
«Ахальщик» немного затих в своих мыслях. Голова устала от нахлынувших воспоминаний о приятном. При отсутствии подкрепления её через желудок, в мечтательные глаза, неизвестно откуда, стал вкрадываться сон.
Ему всегда было интересен такой вопрос – «Откуда берётся сон?». Выяснению ответа на него «Ахальщик» предался.
«Сколько я не пытаюсь …Ничего не выходит у меня с ответом на вопросы – «Где живут сны. И как они приходят в мою голову?» ...
Вот, например, еда мною берётся из миски ... Она появляется в миске из рук хозяина … А руки её берут из холодильника … А в холодильнике она появляется из машины … А в машине из магазина … А в магазине … Этого я не знаю, как в магазине? … Но и того, что знаю … Уже много! …
А, что ещё такого интересного кроме еды и сна, в моей жизни появляется? … А ведь больше и нет ничего ... Одну часть интереса я разгадал! Попробую и вторую! …
Сон ведь приходит в глаза … Глаза связаны с головой … Голова с телом … В тело попадает через голову еда … Про еду я понял … Не буду про неё повторяться … Еда в итоге в ином виде уходит к мухам … А, что это я опять про мух? … От них сон точно не приходит … Шут с ними! … С мухами тупиковый путь в рассуждениях про то откуда сон …
А, понял, где надо покопаться … В теле! … Оно из продуктов вытягивает то, что мне надо … Похоже в еде и сон содержится … Вот оно как! …Чем больше съем, тем больше сплю … Мало поем, никак не уснёшь сразу … Вот какое интересное в природе решение создано … Сон из еды в голову приходит! …
Ух … Как же можно в мировом уровне не признать такого умного, как я! … Кто-нибудь из собак смог до такого додуматься? … Ни кто! … Теперь бы и поспать надо … Утром-то я съел полную миску, а только сейчас приходит сон … Опоздал …».
Произошло сильное зевание, которое окончилось традиционным звуком – «Аха!».
Мухи в ответ очередной раз отпрянули и тоже ахнули, но по своему … по мушиному … Так, чтоб их никто не слышал … Беззвучно … По принадлежности к роду эти мухи были не навозные, которые сильно жужжат.
В квартире воцарилась тишина, нарушаемая сопением и лёгким храпом, издаваемым «Ахальщиком». Мухи тоже расселись по картинам, фотографиям и прочим предметам жилищного антуража – от собачьего сна подальше.
Им тоже пришло время на сон, который проходил у мух тихо.
Сколько они пробыли во сне, им было неведомо.
Существующую идиллию, нарушил хлопок входной двери. Немного времени спустя, с момента возникновения звука из прихожей, раздался мужской голос хозяина.
– Задрыга!
«Ахальщик» знал, что «Задрыга» это он. На этот призыв ему пришлось отложить в сторону сон и открыть глаза.
Ему сейчас так не хотелось быть этим самым «Задрыгой», но хозяину виднее и ему не откажешь … Его же руки кладут в мой сервиз еду. Ничего тут не «попишешь». Надо брать тапки и идти навстречу. Что и было сделано.
– Ах, ты, Масян! – ответил хозяин на благородный жест собаки.
«Задрыга» знал, что он же ещё и «Масян»! После этого ему напоминания о его кличке, шерсть погладили и потрепали руки хозяина.
«Пора бы и намекнуть, что неплохо бы и подкрепиться!» – помыслила голова, а вся при этом собака пошла к пустому сервизу. Приблизившись к мискам, «Масян» остановился и всем своим видом показал на сияющую пустоту. Вид его был им сделан очень жалостливым.
Хозяин понял эти намеки, идущие от верного друга. Как друг своей собаке, он исполнил ритуальные действия, которые привели к наполнению сервиза едой. Что было потом и в дальнейшем известно всем.
Окончанием процесса поглощения яств было благодарное – «Аха!».
Хозяин воспринял благодарность, но сам ещё не закончил свой обед.
«Ахальщик»-«Задрыга»-«Масян» сел рядом с ногами хозяина и ожидал … А, что же дальше? Ведь за окном до сих пор шёл дождь.
Когда никогда, а обед у хозяина закончился, несмотря на то, что его миска была больше чем весь «болоночный» сервиз. После хозяйственных мероприятий по наведению послеобеденной чистоты хозяин вдруг, неожиданно ожидаемо произнес – «Шэр», гулять!».
«Масян» знал, что он ещё и «Шэр». Тем более гулять звали по-людски именно его – «Шэра». Конечно, можно было бы сачкануть, если бы позвали не «Шэр» … Но позвали-то именно так и не отлынешь.
Очередной зов хозяина – «Аха!», заставило его идти к ошейнику. Когда ему одевали ошейник, он увидел то, что делают мухи.
Мухи же прильнули к окну, при этом про себя радуясь и корча собаке рожи – «Мы-то тута, а ты будешь там. Иди, мокни …».
Выгул начался в мелкие дождевые капли. Хозяин всё время торопил все клички вместе, собранные в одном псе, чтобы он делал своё дело быстрее.
Пёс же искал место.
«Это у Вас, у людей где хочешь … А мне надо найти специальную геолокацию, в которой можно … Как только найду, так сразу … Что тянуть в такую непогоду! …
Ну, вот, вроде здесь сегодня можно!».
Он принял нужную позу и …
Мухи с завистью глядели на это действо в окно.
«Аха» же, как сделал своё дело, показал им язык.
Мухи этот жест поняли по своему – «Накось, выкуси!». В сердцах (если есть таковые) они плюнули и стали кружить возле плафонов люстры вместо горячего ужина.
Дорога домой обоих друзей была легка и весела!
«Чтобы у всех так, как у нас – легко и весело!» – пожелал миру «Ахальщик»-«Задрыга»-«Масян»-«Шэр».
Мир услышал это пожелание от всех кличек и дождик закончился!
А. Коро, апрель, 2022 г.