Он никогда не упоминал ее имени.
Таких, как она, он боялся и не любил:
умная, острая, тонкая,
в общем... -
трудная женщина!
Он ценил легкость нравов и легкость века,
но не признавал «писательниц» - их «писанину»,
и, почти стыдливо,
говорил: "У неё с головой не все в порядке...
она пишет стихи!", но добавлял,
наверно из вежливости,
что любит не только Пушкина, но и Андрея Белого.
Впрочем, я была совершенно уверена,
что читал он их только
в детстве (Пушкина), а Белого - в отрочестве.