Кремль являет миру оглашенные персонажи
С речью из витиеватых блатных узоров,
Которые выдают умопомрачительные пассажи,
Но им бы прятаться от людских взоров.
По Ленину следовало учиться трижды.
А наш персонаж призвал срочно учиться,
В параноидальных целях разжигания вражды,
Отличать предателей и патриотов лица.
Вообще-то граждане различают людей
Хороших и нехороших древних родом.
Даже есть такие фамилии у множества семей.
Но чтобы людей делили по границе Родины…
А ещё свой-чужой, как в тейповом обществе.
И вот нашелся в России кремлевский деятель -
Одуревший в своем ничтожестве,
Перец вражды беспросветной сеятель.
За себя этот персонаж постоять не может:
Не владеет он ни мускулами, ни аргументами.
Его якобы безопасность страны яростно гложет,
При этом не обделяет он себя позументами.
Интеллекта у персонажа нет, как в том анекдоте,
Спрашивается, кто же за него сложит голову,
Обеспечив ему алиби в подковерном перевороте,
Питерских против московских, считай, обломову.
На клоуна никто бы и внимания не обратил,
В беззаботных условиях мирного времени,
Если бы он эту негуманную ересь не внушил
Президенту страны периода военного бремени.
Подобный прецедент был при Отце науродов.
Но тогда проблему решали поразительно просто:
Лагерного человека называли «враг народа»,
И тело его использовали в качестве компоста.
Было время, Бенкендорфа в России боялись.
Страху нагонял он на обезьяну-Пушкина.
Позже над Пуго-членом ГКЧП смеялись
Которым МВД СССР было «улучшено».
Пуго – тот застрелился с совестью в ладах,
Нынешние пересажают половину граждан,
От страха за свою скотскую жизнь впопыхах,
Лишь бы в сети совести не попасть однажды,
Разговоры о лицах призваны отвлечь внимание
От кампании по устранению лже-предателей,
Вызывающих у вменяемых граждан сострадание
Ради кампании по утверждению лже-патриотов
Вглядываться в лица - нечистой воды профанация.
Несчастны те, которые на эту бредятину поведутся -
Ведь это государственных забот имитация -
А они в подобные сети провокации наивно окунутся.
Добро бы прегрешения были дельные.
Так нет же! - Банальные самооговоры.
Или нарушения порядка на митингах отдельные.
И, как следствие, безумные людоедские приговоры.
Нормальный человек предпочитает ожидаемо
Увидеть тюремщика в лицо после оговора,
Нежели до одурения боятся его неожиданного
Последующего жестокого приговора.
Наивно в тревогах ждать 37-ой год.
Он никуда из Кремля и не уходил.
Сменился штат высокопоставленных сексотов,
Да и в народе стало меньше откровенных лохов.
Это ж надо себя в 37-ом оговорить,
Соглашаясь считать себя предателем,
Чтобы на прокорм сыскной службы себя пустить,
Посчитав себя советским обывателем.
В наше время провокации не столь топорны,
Дураков на просторах Родины мало сыщешь.
Потому и бонусы сексотов скромны:
С каждого митинга задержанных не больше тысячи.
Сегодня не рвутся мужики в полиции служить.
Как бы не пришлось за кремлевских долгожителей
Жизнь православного человека за дешево положить.
Это в современном-то обществе потребителей.
Патриоты предпочитают следить за богатыми,
На случай если кремлевский лицевед
Богатых объявит предателями.
Он-то беден как церковная крыса – наш правовед.
Но богатым кремлевский персонаж не указ,
Он сам университетской мордой не вышел,
Поэтому никогда не смотрит в глаз,
А косит влево или вправо, и всегда выше.
Косит он в зависимости от того,
с какой стороны от Председателя заседает
В Совете Безопасности тело его
В качестве подобострастного зама.
Номинального Председателя безопасности,
Который мирным гражданам судьбы ломает,
Явного предателя для своей личной опасности,
Наш персонаж до обморочного состояния уважает.
Понимая. что в случае опасности,
Председатель – заскорузлый лже-патриот
Не прибегая к положенной гласности
Без мучений совести пустит лже-предателя в расход.
Освободившиеся должности по принципу ротации,
Не взирая на тип кремлевского лица
И разрушительные проблемы дестабилизации,
Займут самые недостойные, отвратительные лица.
Как-то так!