Ох уж этот мне март, время острой сосущей тоски.
В небе морось, как осенью, в лужах по цоколь дома.
Нос не дышит – заложен, мучительно ломит виски.
Одного не отнять: наконец-то уходит зима.
Отступает не мирно - плюётся в нас снежной крупой.
Из крупы варит снежную кашу в промоинах рва.
Март простудно сипит водосточной забитой трубой.
Одного не отнять: из земли проступает трава.
Март - начало рассвета – час суицидальных потех,
час меж волком зимы и собакой кудлатого лета -
дым чужой сигареты, которую выкурят те,
о которых мы шёпотом, те, кто не воины света.
Март – владение тех, кто скрываясь в глубокую тень,
шепчет в уши соблазны, попутно тоску нагнетая.
Одного не отнять: всё длиннее становится день.
А ещё по домам возвращаются певчие стаи.