Галгайский холокост Мустафа Ганижев
1
От наезда русской рати на милый Кавказ,
С варварской жестокостью погнала галгай.
Жестокость кацапа и плеть казака укус,
Сжигали все на всем пути жестокой рукой.
В горы, вбитые наши отцы, умирали,
Голод и холод отнимал у них дар речи.
В резервации богу души отдавали,
Наш народ скостили до десяти тысячи.
Место наших сел сожженных, строили новых,
Разные Фельдмаршальские станицы красней.
Без средств существования народ, без малых,
Вымирали семьями от разных болезней.
Жизнь в резервации без сказок и без моря,
С жалостью к «дикарям» на уничтожение.
Русским и лгать не хоти про доброго царя,
Где выживать в горных ущельях в борение.
Ой, да, да! Знала Русь о тех, кто как умирал,
А ей это радовала «дикарская смерть».
По горам в ущельях прятали скелеты в свал,
Но людоедство не было у галгаев впредь!
Галгайский геноцид иль галгайский холокост,
Никем не признан и даже демократами,
Декабристами, как черкесская драма в рост,
Где меркнет холокост в сравнении с горцами.
Не зря галгаи шли за Коммуной Ильича,
Потому Серго их друг, как тамада в краю.
Проклятые: Царизм и Коммуна для бича,
Умри на века империя зла без боя.
Ссыльная трагедия
2
В полях усеянных трупы родных
Там далеко в казахстанских степях.
Они были замучены в жизни,
В голодных и холодных в тех краях.
В предательской и Сталинской жути,
Были нахи высланы на ту смерть.
Помню две могилки, в пустыре чти,
Без памятника и столбца иль жердь.
Над ними ни росли-цвели вишни,
Ни травка зелень с желтой ромашкой.
Там лежали Марем и Умат в дни:
Сестра и брат рядом, как нарошкой.
Я был мал, к четырем годам было,
Сестре за ручку я к ним приходил.
Проклятье пустырь! Плачь души, ныло,
Две бугорки в поле к мести водил.
Сестра плакала, но мне так страшно,
Я-то ж плачу и обниму ее.
Но сестра уняла, как ей можно,
Две бугорки росшие мхом краю.
У могилок без оград и венков,
Как у нормальных людей по роду.
О мертвом молвят, тут этих бугров,
Вспоминаю то чувство в том году.
Теперь в уме пороюсь по думам,
Сделаю два венчика бурьяна.
Улетаю по казахским степям,
Видеть бугры Умата, Маряма.
Теперь все тусклы и остры труды,
По всем картинкам горя и драма.
Где я, в мои пройденные годы,
В помине мне, наш холокост слома.
Драма моего народа живет,
Тащат мою родину по частям –
С запада и с востока мелеет,
Вот, как империя зла к радостям.
галгайский*- ингушский; галгай - ингуши..
.……. Апрель 2022 г.