Поскольку уступает горошине
бог сна в благоустроенной спаленке,
не спишь, хоть и следишь за поросшими
цветами грёз дорогами дальними;
по ним несутся дикие лошади
на все четыре стороны, ибо нет
за спинами их смутного прошлого,
с кнутами, с колесницами, с ливнями…
Дороги удивительно ровные,
обочины до крайности пёстрые,
поодаль мир-тихоня коровами
жуёт лугов зелёные простыни,
над островами тел их пятнистыми
причудливо так тучи разбросаны,
что клочья разлетаются птицами,
в твою ладонь спускаются осами.
Поскольку где не царство морфеево,
там путь пролёг твой, гордый осанкой, но
остаться невозможно в траве его,
сегодня – плотью, завтра – останками…
Хоть в будущем своём не уверена,
желаешь стать не шибко земной, засим
сейчас ты превращаешься в дерево,
чья крона словно чаша условности.
Как будто тень шумящими листьями
действительность железно отброшена,
вся ложь её, все важные истины:
нет будущего, нет больше прошлого.
Плечами ощутив бестелесную
твою ладонь, я вздрогнул … о, боже! не
следила нянькой жизнь за принцессою,
и смерть смогла подкинуть горошину.