обшарпанные перила, танец пылинок,
дом дышит на ладан.
громко зовут какую-то Валю.
возле подъезда кладбище инсулинок.
возле подъезда меня в первый раз избивают.
я не прошу «не надо».
мне всего лишь двенадцать,
но я знаю – не стоит пробовать подниматься.
сжимаюсь в клубочек – ёж, броненосец,
катаюсь по жёлтой земле,
где разбросаны буквы «Е».
дворовые уже взрослые лоси,
дворовые меня на дух не выносят,
задирают, смеются до колик.
у меня вечерами балет,
есть отец, и он не алкоголик.
меня отпускают, плюют: «будет тебе уроком»,
растворяются в сумерках
между цветущими липами.
я смотрю на себя будто бы сбоку
и мечтаю, чтоб все они умерли.
часть из них мою эту просьбу выполнит.
всё не раз повторится, пока я не брошу посёлок.
поступлю на психолога в попытках бороться с травмой,
в попытках забыть о травле.
я буду ещё счастливой, я буду ещё весёлой,
но каждый из нас отравлен –
и тот, кого унижают,
и тот, кто решил ужалить.
при разных исходных данных
мы жизни не выбирали.
но всё-таки мне не жаль нас.