Глаз режет яркая трава,
Гудит больная голова,
А за окном шумит молва —
Опять кого-то привели.
И вот передо мною Тот,
Что Он Себя Царем зовёт.
И в терниях чело, и пот
Его замешан на крови.
— А ну, давай скажи-ка нам,
Ты ль обещал разрушить храм?
«Разрушив, снова воссоздам», —
Кричал бесстыже?
Ну, что набрал воды ты в рот?
Зачем, скажи, смущал народ
О странном Царстве, что грядет
В Тебе все ближе?
И как прикажешь понимать,
Что мог больных ты исцелять?
И вот теперь тебя распять
Хотят свои же!
Если ты правду говорил,
Взаправду чудеса творил,
Давай же их мне повтори
И я поверю!
Но узник тихо отвечал:
— Да, Я начало всех начал,
Но правда в том, что сотни жал,
Подобно зверю,
Впились, Пилат, в твою главу.
Я эту боль твою прерву.
Смотри же — мучащий недуг
Тебя покинул.
И вот больная голова
Легка вдруг стала и трезва,
И я стоял, искал слова
Пред Подсудимым.
И вдруг увидел, сколько мук
Он вытерпит от моих рук,
И одолел меня испуг,
Пред этой жертвой.
И я, непомнящий, стоял,
Смотря в лица Его овал,
И понимал, что предавал
Святого смерти.
Я помню, как на руки лил
Я воду и им говорил:
Мол, руки я свои умыл,
Я непричастен.
И вот прошли уже года,
Но каждый раз, когда вода
Меня касалась, то всегда
Я был несчастен.
И голос в голове звучал:
«Да, Я начало всех начал…
Но ты, Пилат, не различал
Врага и Бога.
Оставь свой яд и свой кинжал.
Мы встретимся, ты долго ждал.
Ты, как и я, свой путь избрал
Теперь осталось до начал
Совсем немного».