Нас поднял на правое дело дурман,
"Клянемся, чем можем, тебе, атаман.
Клянемся с тобою идти до конца,
Спины не сгибая, не пряча лица."
Дорогой прямою в труде и в бою
Мы шли много лет по лесам и жнивью,
Одну лишь усладу мы знали - до дна
Заздравную чашу мы пили вина.
Но стали от службы своей уставать,
И пить стали чаще, и глухо роптать
Что жизнь бесполезна и цель не видна...
Велел атаман не давать нам вина.
Сподвижники-старцы сказали тогда:
"Уймись, атаман, или будет беда".
Но в гневе владыка надменно изрек:
"Повесить. А прочим да будет урок."
И молвили старцы:"Повесь, не беда,
За истину жизнью платили всегда,
Но ты, атаман, недалёко глядишь,
И рубишь ты сук, на котором сидишь".
Тяжелым похмелье явилось для нас,
Взглянули мы трезво - и прокляли час.
Зачем, для чего мы в суровом строю ?
На что променяли свободу свою ?
Дрались за достаток - питались травой,
Дрались за свободу - губили толпой.
Сражались за счастье - а жили в тоске,
И строили замки на зыбком песке.
Мы верили в святость твою, атаман,
И застил нам разум кровавый дурман.
Заглянем же, братья, друг другу в глаза,
Но что там блеснуло? неужто слеза?
Что ж. Слезы мужские ценились всегда
Дороже, чем золото, кровь и вода.
Вот низкое солнце скатилось с горы,
Не спи, атаман, до рассветной поры.
Ведь ночью смелее становится вор,
Хмельнее вино, тяжелее позор!
Под утро собрался в низинах туман,
Но грянуло солнце - и мертв атаман.
Взглянули мы молча, ушли, кто куда...
С тех пор потянулись спокойно года.
Теперь мы естественной жизнью живем,
В строю не шагаем и водки не пьем.
Мы сеем и строим, и счастливы тем,
А прошлое вовсе не помним. Зачем?