Бородка выросла – два лепестка,
А гребень все так же мелок,
Мы сыном считали его пока,
К отцу он подходы делал.
Старый петух, что летит труха,
Принял его как сына,
А он потоптал, не боясь греха,
Седого папаши спину!
На фоне отца сам как горох,
Мелкий, такой, как голубь,
Отец не сумел перейти порог,
Папашу прижал он к полу.
Будто на курице пошуршал,
Облезлые вымял перья,
А у отца – широка душа,
Он в чувства сыновьи верит!