Аляповатый фонтан задыхался и булькал,
отпуская грустно-тонкую струйку
в чашу, поросшую мхом и зеленой тиной,
словно старая сторожиха,
полубезумная карга,
выжившая из ума,
разговаривала сама с собой,
отпуская поток
бессмысленностей
разрозненных мыслей
в поросшую мхом и зеленой тиной
мраморную чашу
заброшенного фонтана.