Благословенный понедельник в сырой прохладной кутерьме
порывов штормовых: надеюсь только на то, что есть во мне.
Трепещет штора на балконе, и дождь по жести и стеклу
стучит, привычно беспокоя, не нарушая тишину.
Во мраке, полуосвещённом воображаемым огнём
пещерного костра, как дома, где так уютно и тепло.
Не где-нибудь, в запретных зонах азы пытаешься постичь
с подспорьем рифмы, безусловно, неся отчаянную дичь
с заранее известным страхом, упрямо выправляя миг,
рискуя прямо на бумаге попасть в безвыходный тупик!
Но тупиковая свобода, с краеугольностью сводя,
даст выход к свету автономный, как в чреве матери дитя!
Так пульс на нулевой отметке «сейчас и никогда потом»
извне пробьётся вестью места при взгляде под иным углом.
Незнаньем как-то постигаешь, инстинктом грубым сознаёшь,
что как в былом, так ненаставшем небывшим запросто живёшь!
И нечто даже создаётся при непосредственно твоём
участии, что остаётся реальности забытым сном.
Всё реже дождь стучит по стёклам, всё оживлённей ветерок, –
смысл там, где никакого толка из дела смертный не извлёк!
И вычитаемость из срока здесь наименьшую даёт
прибавку к общей сумме долга, поскольку жив без прав и льгот!
Каллиграфически эффектно сам будь примером прописным,
служи графологам конкретным, всему научишься у них!
Казалось в миг утраты веры, когда всё лучшее ушло
с изжитой вместе атмосферой, что блага просто не дано.
Но отступая то и дело от невозможных образцов
духовных ощущений к целям права качающих истцов,
не стал корректно аккуратным, не представляя никого
из знаменитых и богатых как наименьшее из зол!