Курить бросать перестал. Пару раз чуть дом ни спалил. Бросишь в сердцах за диван зажжённую сигарету, а потом предательский дымок начинает по полу стелиться.
Лучше всего выстроить потенциально виноватых в ряд и предложить им всевозможные провалы вплоть до эпичных. И предложить выбрать вину на свой вкус.
Меня трудно принудить к работе. Но если начну работать, то до перекура не успокоюсь. Но после перекура могу внезапно ленью занемочь.
Не вижу особого смысла в поисках смысла. Обычно найденный смысл всё равно потом придётся переосмысливать.
Иногда человек не знает о чём молчать. И тогда он начинает болтать без умолку.
В конце концов саботаж работы тоже трудоёмкое занятие.
Зависть - это занятие тех, кому никто не завидует.
Напрямую в лжи уличён не был, но вовремя беседы непозволительно часто краснел.
Самый необычный обычай - это ежегоднее празднование полного отказа от всех обычаев.
Его презрительное молчание проходило под аккомпанемент регулярных плевков в сторону презираемого.
Принудительное уважение выражается поддельным восхищением. Которое сопровождается демонстрацией фиг в кармане.
На самом деле только звуки из песни не выкинешь. А вместо слов можно душевно помолчать.
Извинение, высказанное обвиняющим тоном, - это заготовка следующего оскорбления.
Что-то всё стало тут же из головы вылетать. Пора выходные отверстия запечатывать.
Меня, конечно же, не всё заботит. Не успеваю всё заботой охватить.
Основательная улыбка начинается с длительного прищура.
Так зыркнул исподлобья, что стало интересно: где он такое подлобье взял?
Все люди разные. И это всё усложняет. Вот если одинаковые, то любить намного проще.
Если не давать себе спуска, то и подъёма себе не давать. А катиться ровно, ни о чём заветном не мечтая.