Вильгельм Буш
Wilhelm Busch
«Plisch und Plum»
перевод с немецкого Екатерины Ждановой
БЛЮМ И БЛЯМ
Действующие лица:
Папа Фиттих – русский немец(сибиряк)
Мама Фиттих – француженка, домохозяйка
Петя и Паша – их дети, русские
Шлих – поляк, дворник
Тётушка Кумель – татарка (Камила, на фр. манер, так её зовет Мама Фиттих)
Шмуль Шивельбейнер – еврей, сутяга
Отто Бокельман – обрусевший немец, педагог
Пастор Майншпиль – лютеранский священник, внесценический персонаж
Мистер Пиф – англичанин, путешественник и биолог
Провинциальный городок на границе с Финляндией
Глава 1
Дворник шел и трубкой пыхал,
Адский дым валил от Шлиха.
Гадкий Шлих дворняг не любит,
Он находит их и губит.
Вот опять поймал двоих,
И судьба ужасна их.
А щенки под мышкой Шлиха,
Лишь поксуливают тихо,
Нервно лапами сучат.
– Утоплю пойду сучат. –
Старый дворник проворчал
И поплёлся на причал.
– Мне в дворнягах проку нет,
Не дадут и двух монет.
Я отделаюсь от них,
Или я не дворник Шлих!
Трубка вспыхивает лихо,
Но темно в душе у Шлиха.
Ум холодный, в сердце злоба,
Полетели в воду оба:
Первый – блям! – был брошен дедом, –
Блюм! – второй, за Блямом следом.
– Кхе-хе-хе! – и злой подлец
Выдал несколько колец,
– Да гори оно в огне,
Если что-то не по мне!
Попыхтел нехорошо,
Плюнул в землю и ушёл.
Но в сюжет поэмы нашей
Вдруг вмешались Петя с Пашей.
В камышах они сидели
И внимательно глядели,
Только гадкий Шлих ушёл,
Оба – в воду нагишом!
Лишь мелькнули две макушки,
И нырнули, как лягушки.
В тот же миг не берегу
Оказалось по щенку.
– Это – твой, а этот – мой.
Понесли щенков домой.
Глава 2
Где же Паша? Где же Петя?
Ждут их пудинги в буфете.
Папа Фиттих с Мамой Фиттих
Так и жаждут накормить их.
Сливки сладкие в столовой
Для детей уже готовы.
День удачный завершён,
Папе с мамой хорошо
Мирно в садике сидеть,
И за изгородь глядеть,
Поджидая близнецов.
Глядь – идут! И тащат псов!
Фиттих весь побагровел
И отчаянно взревел:
– Не хватает в доме лая,
Вон их! Я вас умоляю!
Но вмешалась Мама Фиттих,
– Милый, мы должны простить их.
Ангел мой, мон шер ами,
Прогони, но накорми.
С визгом, с лаем все гуртом
Кувырком влетают в дом.
Блюм и Паша, Блям и Петя
В миг один уже в буфете,
И собаки на столе
Месят лапами суфле,
Смачно чавкают, лакают,
И бесстыдно громко лают.
Сливки сладкие текут -
Шлих-курилка тут как тут:
Подлый, он глядел в окно,
Будто здесь ему кино.
– Да, бардак! – прокашлял дед, –
Ну, а мне и дела нет.
Глава 3
Дети в спальне отдыхают,
Будто ничего не знают.
И зевают, и сопят,
Притворяются, что спят.
И щенкам вздремнуть охота,
Только где – не ясно что-то.
Это странно и обидно,
Где подстилочки? Не видно.
Смотрят – рядом две кровати,
Это очень даже кстати!
Блюм на месте покрутился,
Прыг – на Петю завалился.
Блям на Пашину кровать –
Скок – и начал целовать!
Нежность эта неуместна,
Паша крикнул: – Марш на место!
Петя крикнул: – Ну-ка, прочь!
На полу поспите ночь.
Дети с помощью пинков
Засыпают без щенков.
Бляму с Блюмом хорошо,
Им не тесно и свежо.
Дверь раскрыта в коридор,
Где для творчества простор.
Делом занялись щенки,
И штаны и башмаки
Пети с Пашей к трем часам
Превратили в страшный хлам.
Стало солнышко всходить,
Папа шёл детей будить.
Только в спальню заглянул –
Так и грохнулся на стул.
Побледнел, воскликнул «ах!»,
Подсчитав ущерб в деньгах.
Петя с Пашей – те сопят,
Притворяются, что спят.
Гневный красный Папа Фиттих
Уж хотел совсем прибить их,
Но вмешалась Фиттих Мама:
- Шер ами, ты добрый самый,
Не буди их на рассвете,
Я прошу, они же дети.
Лучше словом убедить их,
Мой великодушный Фиттих!
Гнев отцовский укрощён.
- Майне либе! Данке щён.
Всё в утиль превращено,
Пете с Пашей всё равно.
Так теперь и ходят эти
В рваных джинсах Паша с Петей.
Носят вместо башмаков
Полукеды без шнурков.
Блюму с Блямом не до шутки,
Спят с тех пор в собачьей будке.
Это видел дворник Шлих,
Он курил, дымя на них.
– Да, бардак! – прокашлял дед, –
Ну, а мне и дела нет.
Глава 4
Мышь из тёмного подвала
Жить спокойно не давала.
Выходила эта сволочь
Преимущественно в полночь,
И всегда, когда паслась,
Омерзительно скреблась.
То на кухне, то в столовой,
То в прихожей, то в кладовой,
И что прочего печальней –
Грызла дерзко ножки в спальне
Ширмы маминой фанерной…
Мама Фиттих стала нервной –
Так она мышей боялась.
Наконец, она попалась,
Эта дерзкая плутовка:
Щёлк! – закрылась мышеловка.
Озорные псы и дети –
Блюм и Блям, и Паша с Петей –
Мчатся с воем во весь дух,
Отпускают мышь в лопух.
«Злюка-мышь, беги отсюда,
А вернёшься – будет худо!» –
И со страху мышка – юрк,
По ноге в штанину брюк.
А за мышкой Блюм рванул,
И в штанине потонул.
В темноте штанов за ухо
Блюма цапнула грызуха!
Петя прыгает, хохочет,
Блям поймать злодейку хочет,
Терпелив и напряжён
У другой штанины он.
Чует мышку хитрый пёс,
Но она сама за нос
Бляма бедного куснула
И под клумбу улизнула,
Где у тётушки Кумели
Анемоны и камелии.
Петя с Пашей, Блюм и Блям –
По побегам, по стеблям,
Топчут наперегонки,
Маргаритки, ноготки,
Разоряют, озверев,
Мак, табак и львиный зев.
И собаки с диким воем
Вслед за мышкой – по левкоям.
А хозяйка в ту минуту
Повернулась почему-то,
Доливая керосин.
Увидала наглых псин,
И кричит: «Как вы посмели
Подавить мои космеи?»
Вместе с лампой и кувшином
Выбегает к мерзким псинам.
Гневно, с явным наслажденьем
Оглядев свои владенья,
Поливает наглецов,
Блюма с Блямом, подлых псов.
И давай они кататься,
О левкои вытираться.
Ай-яй-яй! Плохая шутка,
Керосин кусачий жутко!
Он воняет чем-то едким,
Всё поплыло у соседки
В затуманенных глазах
И, сказав с улыбкой: «ах!», –
Завалилась на кусты
Небывалой красоты.
До соседки Паше с Петей –
Как до лампочки в подъезде.
Что левкои им, что маки,
Что визжащие собаки,
Петя с Пашей – что с них взять,
Не умеют сострадать,
Принимая близко к сердцу…
Шлих всё это видел в дверцу.
«Красота!» – прошамкал Шлих, -
«Я давно забил на них,
На спасателей собак,
И бессмысленных дворняг.
Глава 5
Нос кривой, глаза черны,
Слишком коротки штаны,
В длиннополом сюртуке,
Трость – в трясущейся руке.
Это кто же там идёт,
Шляпа задом на перёд,
Сам похож на индюшонка?
Шмульхен – серая душонка.
На пороге Фиттиха
Раздаются три звонка.
Из-за двери: гав-гав-гав!
Понял Шмуль, что был неправ,
Что не вовремя зашёл,
И что всё нехорошо.
Псы рычали очень грозно,
Он решил бежать, но поздно.
«Ой вей! Шивельбейнер, ты
Щас пойдёшь на лоскуты»…
Только Шмуль был не дурак:
Он одёрнул лапсердак,
И, зажав зубами шляпу,
Опустился, как на лапы:
«Я собак переиграю,
Я их сам сейчас облаю».
Блям и Блюм переглянулись
И «собачке» улыбнулись.
И давай его лизать,
Кувыркаться и визжать.
Появилась Мама Фиттих
Чтоб унять и приструнить их.
Задом, задом наперёд
Шмуль попятился и вот –
Словно в теплый мягкий мох
Он садится между ног
В юбки бедной Фрау Фиттих.
Папа видел. И убить их
Уж хотел, кипя от злости,
Но раздался голос гостя:
«На коленях, господа,
Умоляю, до суда
Я прошу вас заплатить
И вопрос похоронить».
Тут же рваные штаны
Были всем предъявлены.
«Майне либер, мон пети,
Лучше сразу заплати,
Ни к чему нам эта драма», -
Промурчала Фиттих Мама.
Прикрывая тощий зад,
Шмуль бросает острый взгляд,
Как бы просит: про него
Не трезвонить ничего,
Умоляя Пашу с Петей
Сохранить шкандаль в секрете.
Пастор Майншпиль про собак
Знать не должен. Как-то так.
Это видел дворник Шлих:
«Мне плевать слюной на них,
Коль у Фиттихов дурдом,
И Гоморра и Содом.
Глава 6
Ай-яй-яй, увы и ах!
Омерзение и страх,
Удивленье, опасенье,
Немоту и восхищенье
Вызывают забияки,
Бесшабашные собаки.
Но ни разу, как ни рвались,
Псы друг с другом не подрались:
Те, кто видел в жизни дно
Выступают заодно.
Блюм и Блям опять идут
Хулиганить там и тут.
Перед ними на окне
Пёсик в солнечном пятне,
Нет прелестнее картины.
Блюм и Блям, дурные псины,
Каждый первым хочет стать,
Выявляя прыть и стать.
Гордо Блюм вперёд шагает,
Блям обиделся и лает,
И, отпихивая Блюма,
Роет землю он угрюмо.
Блюм рычит, сверкает глаз,
Мол, поплатишься сейчас.
Если двое воют глухо -
Назревает заваруха.
Два прыжка – и понеслись,
Блюм и Блям в одно срослись:
Пасти две, четыре уха,
Три хвоста, шестнадцать лап,
Тучи пыли, вой и гвалт.
Блям позорно побеждён,
Он летит, как пуля в дом.
Блюм за ним. А в этот час
Мама блинчики как раз
И салатик оливье
Расставляла на столе.
Ей любимая еда
Сердце радует всегда.
Всё готово. В шляпке новой
Ждёт она детей в столовой.
Блям и Блюм стрелой влетают,
Со стола еду сметают,
Тесто, блинчики, бисквит,
Всё по воздуху летит,
Всё смешалось в смерч единый.
«Ах, теперь их не съедим мы!» –
Мама Фиттих говорит,
Грустно глядя на бисквит.
Петя выбрался из теста:
«Блям, свинья, а ну на место!» –
Закричал и грубо пнул
Пса, и Блям нырнул под стул.
И мгновенно брату брат
Вмял коленкою под зад,
И кричит Петру: «За что
Бьёшь ты Бляма моего?»
Петя драться был горазд,
Брату врезал между глаз.
Паша Пете в ухо дал.
Вот так раз! Опять скандал.
И салатик оливье
У него на голове.
Очень вкусный. Бедный Петя
В тесте весь и винегрете.
Двух бойцовых петухов
Наказать уже готов
Папа Фиттих. Он от злости
С высоко поднятой тростью
Дико прыгая несётся
И от ярости трясётся.
Но у Папы на пути
Мама Фиттих: «Мон пети!
Воздержись, мон шер, от мести,
Что такого? Дети в тесте.
Ну в салате, ну в блинках.
Но держи себя в руках,
Будем вместе – я и ты –
Воплощеньем доброты».
Тут нечаянно Фиттих Папа
Протыкает тростью шляпу,
Всю в изысканных цветах,
Листьях, лентах, кружевах.
Дворник злой торжествовал:
«Да, вот это карнавал!
Всем досталось, тем и этим:
Маме, папе, псам и детям!
Хе-хе-хе!» – злорадный Шлих
Как всегда смотрел на них
Через форточку окна.
Из горячего блина
На него наделась шляпа,
И на трубку жир закапал.
Шлих сказал: «Какая наглость!
Вот теперь и мне досталось».
Злобный дворник под окном
Мрачно давится блином.
Глава 7
На цепочках Блям и Блюм,
Блям подавлен, Блюм угрюм.
Остается лишь ворчать,
Раз нельзя озорничать.
Папа думает: «Нельзя так,
В доме должен быть порядок.
Зло пора искоренить,
А добро поощрить.
Зло коварно и хитро,
И живуче. А добро
Надо вскармливать, растить,
И лелеять, и любить».
Для того, чтоб Паша с Петей
Были шёлковые дети,
Тотчас оба мальчугана
В школу Отто Бокельмана
Безвозвратно и с концом
Были отданы отцом.
Чтобы время поберечь,
Бокельман сказал им речь:
«Дорогие ребятишки,
Мои славные мальчишки!
Как я счастлив и доволен
Видеть вас обоих в школе.
Были вы баловниками,
Стали вы учениками.
Бокельман научит вас,
Что такое вас ист дас.
Чтобы слушать со вниманьем
И записывать заданье,
Вы глаза свои и уши
На меня направьте лучше.
Чтенье, счёт, чистописанье –
Здесь, во-первых: прилежанье
Вам понадобится, дети,
Дорогие Паша с Петей.
Помнить надо: без труда
Рыбку вынуть из пруда
Невозможно. Во-вторых,
Этикет и лоск. Без них
Очень трудно выйти в люди.
Так что, шалости забудем,
Школьный курс начнём с ученья
Строгих правил поведенья,
Что помогут, так сказать,
Хлеб насущный добывать.
А невежи-негодяи,
Лоботрясы и лентяи
Кроме срама и стыда
Ничего и никогда
В этой жизни не имеют,
И надеяться не смеют.
Поднимите ваши руки,
Если вы моей науке
Твёрдо следовать хотите,
Громко дружно «да!» скажите.
«Мы решили сей же час
Стать похожими на вас!»
Близнецы переглянулись
И ехидно ухмыльнулись:
«Полудохлый таракан,
Ты серьезно, Бокельман?»
Только старый педагог
Совладать с собою смог,
Головою он качает,
Паше с Петей отвечает:
«Вы расслабились слегка,
Рассердили старика.
Мне дурных баловников
Выдрать – пара пустяков».
Он за шиворот хватает
Пашу с Петей, вынимает
Старый добрый гибкий прутик,
Воздух режущий до жути,
И пока он не устал,
Всё по задницам хлестал.
«Ну-тес, кто тут таракан?» –
Распрямился Бокельман. –
«Чем вы недовольны, дети?»
Закричали Паша с Петей:
«Всем довольны! Извините!
Лишь отцу не говорите».
Эффективна без обмана
Дрессировка Бокельмана:
Каждый стал учтив и мил,
Будто кто их подменил.
Уж боялся захвалить их
Гордый добрый Папа-Фиттих.
Кто бы в дом к ним ни зашёл,
Говорили: дети – шёлк.
Стали братья думать: как
Воспитать своих собак.
И для Блюма и для Бляма
Бокельманова программа
Дрессировки пригодилась,
Хоть совсем не долго длилась.
Псы команды зазубрили,
Все их сразу полюбили,
Говорили: Блюм и Блям,
Пожимаем лапы вам!
Глава 8
Поезд шёл и рельсы гнулись.
Все вокруг переглянулись:
Он приехал! В наш район!
Очень важный. Кто же он?
Мистер Пиф. Богат ужасно.
Носит шляпу из атласа,
И всегда берёт с собой
Кофр с подзорною трубой.
Он естествоиспытатель,
И географ, и писатель.
Глядь, овечки там и тут
Из пруда водичку пьют.
Вот приставил он ко лбу
Ту подзорную трубу,
Не глядит под ноги даже,
Восхищается пейзажем.
И, не видя дальше носа,
В пруд обрушился с откоса,
В шляпе нежно-голубой
И с подзорною трубой.
В это время Блюм и Блям,
Нагулялись по полям,
Оба брата с Папой Фиттих
Шли домой кормить и мыть их.
Смотрят: шляпу утопив,
Из пруда выходит Пиф.
Шляпа медленно всплывает,
Плачет Пиф, собаки лают.
«Ах! трубу со дна пруда
Не достать мне никогда».
Близнецы бегут вперёд
И командуют: «Аппорт!
Мы поможем вам в беде.
Блюм и Блям летят к воде,
И ныряют с головой
За подзорною трубой.
Бьют по водной глади лапы,
Псы плывут с трубой и шляпой.
Не прошло и двух минут,
И собаки тут как тут.
Мистер Пиф повеселел
И воскликнул: «Вери велл!
Я печалился напрасно,
Дрессированы прекрасно!
Не собаки, а подарок!
Я плачу за них сто марок.
Двести! Триста!» Папа Фиттих
Жаждет тут же получить их.
И поёт его душа
От такого барыша.
Сердце радостно горит,
Он собакам говорит:
«Дорогие Блюм и Блям!
Я желаю счастья вам.
Год назад на этом месте
Мы спасли вас. Жили вместе,
И сумели подружиться.
А теперь пора проститься.
В общем, выбились вы в люди.
И кормить отныне будет,
Как родных вас полюбив,
Щедрый, добрый мистер Пиф.
Вам втроём не будет скучно,
И бифштекс – ваш хлеб насущный».
Из кустов смотрел на них
Вездесущий дворник Шлих.
Он от зависти топочет
И себе под нос бормочет:
«Да, соседу, как на зло,
С псами зверски повезло.
Но увы! Какая жалость,
Мне ни марки не досталось!»
Сердце сжалось у него,
И, не видя ничего,
Сделал несколько шагов,
В пруд упал – и был таков.
Трубка всё ещё дымится,
Словно хочет докуриться,
И дослушать про собак,
Да кончается табак.
Тут дымок последний: «Фьют!»
И истории – капут.
Wilhelm Busch
Plisch und Plum
________________________________________
Erstes Kapitel
Eine Pfeife in dem Munde,
Unterm Arm zwei junge Hunde
Trug der alte Kaspar Schlich. –
Rauchen kann er f;rchterlich.
Doch, obschon die Pfeife gl;ht,
Oh, wie kalt ist sein Gem;t! –
»Wozu« – lauten seine Worte –
»Wozu n;tzt mir diese Sorte?
Macht sie mir vielleicht Pl;sier?
Einfach nein! erwidr' ich mir.
Wenn mir aber was nicht lieb,
Weg damit! ist mein Prinzip.«
An dem Teiche steht er still,
Weil er sie ertr;nken will.
;ngstlich strampeln beide kleinen
Quadrupeden mit den Beinen;
Denn die innre Stimme spricht:
Der Geschichte trau ich nicht! –
Hubs! fliegt einer schon im Bogen.
Plisch! – da glitscht er in die Wogen.
Hubs! der zweite hinterher.
Plum!! damit verschwindet er.
»Abgemacht!« rief Kaspar Schlich,
Dampfte und entfernte sich.
Aber hier, wie ;berhaupt,
Kommt es anders, als man glaubt.
Paul und Peter, welche grade
Sich entbl;;t zu einem Bade,
Gaben still verborgen acht,
Was der b;se Schlich gemacht.
Hurtig und den Fr;schen gleich
Hupfen beide in den Teich.
Jeder bringt in seiner Hand
Einen kleinen Hund ans Land.
»Plisch« – rief Paul – »so nenn ich meinen.«
Plum – so nannte Peter seinen.
Und so tragen Paul und Peter
Ihre beiden kleinen K;ter
Eilig, doch mit aller Schonung,
Hin zur elterlichen Wohnung.
Zweites Kapitel
Papa Fittig, treu und friedlich,
Mama Fittig, sehr gem;tlich,
Sitzen, Arm in Arm geschmiegt,
Sorgenlos und stillvergn;gt
Kurz vor ihrem Abendschmause
Noch ein wenig vor dem Hause,
Denn der Tag war ein gelinder,
Und erwarten ihre Kinder.
Sieh, da kommen alle zwei,
Plisch und Plum sind auch dabei. –
Dies scheint aber nichts f;r Fittig.
Heftig ruft er: »Na, da bitt ich!«
Doch Mama mit sanften Mienen,
»Fittig!!« – bat sie – »g;nn es ihnen!!«
Angerichtet stand die frische
Abendmilch schon auf dem Tische.
Freudig eilen sie ins Haus;
Plisch und Plum geschwind voraus.
Ach, da stehn sie ohne Scham
Mitten in dem s;;en Rahm
Und bekunden ihr Behagen
Durch ein lautes Zungenschlagen.
Schlich, der durch das Fenster sah,
Ruft verwundert: »Ei, sieh da!
Das ist freilich ;rgerlich,
Hehe! aber nicht f;r mich!!«
Drittes Kapitel
Paul und Peter, unger;hrt,
Grad als w;re nichts passiert,
Ruhn in ihrem Schlafgemach;
Denn was fragen sie darnach.
Ein und aus durch ihre Nasen
S;uselt ein gelindes Blasen.
Plisch und Plum hingegen scheinen
Noch nicht recht mit sich im reinen
In betreff der Lagerst;tte.
Schlie;lich gehn sie auch zu Bette.
Unser Plisch, gewohnterweise,
Dreht sich dreimal erst im Kreise.
Unser Plum dagegen zeigt
Sich zur Z;rtlichkeit geneigt.
Denen, die der Ruhe pflegen,
Kommen manche ungelegen.
»Marsch!« – Mit diesem barschen Wort
St;;t man sie nach au;en fort. –
K;hle weckt die T;tigkeit;
T;tigkeit verk;rzt die Zeit.
Sehr willkommen sind dazu
Hier die Hose, da der Schuh;
Welche, eh der Tag beginnt,
Auch bereits ver;ndert sind.
F;r den Vater welch ein Schrecken,
Als er kam und wollte wecken.
Der Gedanke macht ihn bla;,
Wenn er fragt: Was kostet das?
Schon will er die Knaben strafen,
Welche tun, als ob sie schlafen.
Doch die Mutter fleht: »Ich bitt dich,
Sei nicht grausam, bester Fittig!!«
Diese Worte liebevoll
Schmelzen seinen Vatergroll.
Paul und Peter ist's egal.
Peter geht vorerst einmal
In zwei Schlapp-Pantoffeln los,
Paul in seiner Zackenhos.
Plisch und Plum, weil ohne Sitte,
Kommen in die Hundeh;tte.
»Ist fatal!« – bemerkte Schlich –
»Hehe! aber nicht f;r mich!«
Viertes Kapitel
Endlich fing im Drahtgeh;use
Sich die frechste aller M;use,
Welche Mama Fittig immer,
Bald im Keller, bald im Zimmer,
Und besonders bei der Nacht
F;rchterlich nerv;s gemacht.
Dieses gibt f;r Plisch und Plum
Ein erw;nschtes Gaudium;
Denn jetzt hei;t es: »Mal heraus,
Alte, b;se Knuspermaus!«
Husch, des Peters Hosenbein,
Denkt sie, soll ihr Schutz verleihn.
Plisch verfolgt sie in das Rohr;
Plum steht anderseits davor.
Knipp! in sein Geruchsorgan
Bohrt die Maus den Nagezahn.
Plisch will sie am Schwanze ziehn,
Knipp! am Ohre hat sie ihn.
Siehst du wohl, da l;uft sie hin
In das Beet der Nachbarin.
Kritzekratze, wehe dir,
Du geliebte Blumenzier!
Madam K;mmel will soeben
;l auf ihre Lampe geben.
Fast w;r ihr das Herz geknickt,
Als sie in den Garten blickt.
Sie befl;gelt ihren Schritt,
Und die Kanne bringt sie mit.
Zornig, aber mit Genu;
Gibt sie jedem einen Gu;:
Erst dem Plisch und dann dem Plum.
Scharf ist das Petroleum;
Und die Wirkung, die es macht,
Hat Frau K;mmel nicht bedacht.
Aber was sich nun begibt,
Macht Frau K;mmel so betr;bt,
Da; sie, wie von Wahn umf;chelt,
Ihre Augen schlie;t und l;chelt.
Mit dem Seufzerhauche: U!
St;;t ihr eine Ohnmacht zu.
Paul und Peter, frech und k;hl,
Zeigen wenig Mitgef;hl;
Fremder Leute Seelenschmerzen
Nehmen sie sich nicht zu Herzen.
»Ist fatal!« – bemerkte Schlich –
»Hehe! aber nicht f;r mich.«
F;nftes Kapitel
Kurz die Hose, lang der Rock,
Krumm die Nase und der Stock,
Augen schwarz und Seele grau,
Hut nach hinten, Miene schlau –
So ist Schmulchen Schievelbeiner.
(Sch;ner ist doch unsereiner!)
Er ist grad vor Fittigs T;r;
Rauwauwau! erschallt es hier. –
Kaum verhallt der rauhe Ton,
So erfolgt das Weitre schon.
Und wie schnell er sich auch dreht,
Ach, er f;hlt, es ist zu sp;t;
Unterhalb des Rockelores
Geht sein ganze Sach kapores.
Soll ihm das noch mal passieren?
Nein, Vernunft soll triumphieren.
Schnupp! Er hat den Hut im Munde.
Staunend sehen es die Hunde,
Wie er so als Quadruped
R;ckw;rts nach der T;re geht,
Wo Frau Fittig nur mal eben
Sehen will, was sich begeben.
Sanft, wie auf die Bank von Moos,
Setzt er sich in ihren Scho;.
Fittig eilte auch herbei. –
»Wai!« – rief Schmul – »ich bin entzwei!
Zahlt der Herr von Fittig nicht,
Werd ich klagen bei's Gericht!«
Er mu; zahlen. – Und von je
Tat ihm das doch gar so weh.
Auf das Knabenpaar zur;ck
Wirft er einen scharfen Blick,
So, als ob er sagen will:
»Sch;mt euch nur; ich schweige still!«
Doch die k;mmern sich nicht viel
Um des Vaters Mienenspiel. –
»Ist fatal!« – bemerkte Schlich –
»Hehe! aber nicht f;r mich.«
Sechstes Kapitel
Plisch und Plum, wie leider klar,
Sind ein niedertr;chtig Paar;
Niedertr;chtig, aber einig,
Und in letzter Hinsicht, mein ich,
Immerhin noch zu verehren;
Doch wie lange wird es w;hren?
B;sewicht mit B;sewicht –
Auf die Dauer geht es nicht.
Vis-;-vis im Sonnenschein
Sa; ein H;ndchen h;bsch und klein.
Dieser Anblick ist f;r beide
Eine unverhoffte Freude.
Jeder m;chte vorne stehen,
Um entz;ckt hinauf zu sp;hen.
Hat sich Plisch hervorgedr;ngt,
F;hlt der Plum sich tief gekr;nkt.
Dr;ngt nach vorne sich der Plum,
Nimmt der Plisch die Sache krumm.
Schon erhebt sich dumpfes Grollen,
F;;e scharren, Augen rollen,
Und der hei;e Kampf beginnt;
Plum mu; laufen, Plisch gewinnt.
Mama Fittig machte grad
Pfannekuchen und Salat,
Das bekannte Leibgericht,
Was so sehr zum Herzen spricht.
Hurra! da kommt mit Ungest;m
Plum, und Plisch ist hinter ihm.
Schemel, Topf und Kuchenbrei
Mischt sich in die Bei;erei. –
»Warte, Plisch! du Schweren;ter!«
Damit reichte ihm der Peter
Einen wohlgezielten Hieb. –
Das ist aber Paul nicht lieb.
»Warum schl;gst du meinen K;ter?«
Ruft der Paul und haut den Peter.
Dieser, auch nicht angefroren,
Klatscht dem Paul um seine Ohren.
Jetzt wird's aber desperat. –
Ach, der k;stliche Salat
Dient den aufgeregten Geistern,
Sich damit zu ;berkleistern.
Papa Fittig kommt gesprungen
Mit dem Stocke hochgeschwungen.
Mama Fittig, voller G;te,
Da; sie dies Mal;r verh;te,
»Bester Fittig« – ruft sie – »fa; dich!«
Dabei ist sie etwas hastig.
Ihre Haube, zart umflort,
Wird von Fittigs Stock durchbohrt
»Hehe!« – lacht der b;se Schlich –
»Wie ich sehe, hat man sich!«
Wer sich freut, wenn wer betr;bt,
Macht sich meistens unbeliebt.
L;stig durch die gro;e Hitze
Ist die Pfannekuchenm;tze.
»H;chst fatal!« – bemerkte Schlich –
»Aber diesmal auch f;r mich!«
Siebentes Kapitel
Seht, da sitzen Plisch und Plum
Voll Verdru; und machen brumm!
Denn zwei Ketten, gar nicht lang,
Hemmen ihren Tatendrang.
Und auch Fittig hat Beschwerden.
»Dies« – denkt er – »mu; anders werden!
Tugend will ermuntert sein,
Bosheit kann man schon allein!«
Daher sitzen Paul und Peter
Jetzt vor Bokelmanns Katheder;
Und Magister Bokelmann
Hub, wie folgt, zu reden an:
»Geliebte Knaben, ich bin erfreut,
Da; ihr nunmehro gekommen seid,
Um, wie ich hoffe, mit allen Kr;ften
Augen und Ohren auf mich zu heften. –
Zum ersten: Lasset uns flei;ig betreiben
Lesen, Kopf-, Tafelrechnen und Schreiben,
Alldieweil der Mensch durch sotane K;nste
Zu Ehren gelanget und Brotgewinnste.
Zum zweiten: Was w;rde das aber besagen
Ohne ein h;fliches Wohlbetragen;
Denn wer nicht h;flich nach allen Seiten,
Hat doch nur lauter Verdrie;lichkeiten.
Darum zum Schlusse – denn sehet, so bin ich –,
Bitt ich euch dringend, inst;ndigst und innig,
Habt ihr beschlossen in eurem Gem;te,
Meiner Lehre zu folgen in aller G;te,
So reichet die H;nde und blicket mich an
Und sprechet: Jawohl, Herr Bokelmann!«
Paul und Peter denken froh:
»Alter Junge, bist du so??«
Keine Antwort geben sie,
Sondern machen blo; hihi!
Worauf er, der leise pfiff,
Wiederum das Wort ergriff.
»Dieweil ihr denn gesonnen« – so spricht er –
»Euch zu verh;rten als B;sewichter,
So bin ich gesonnen, euch dahingegen
Allhier mal ;ber das Pult zu legen,
Um solcherma;en mit einigen Streichen
Die harten Gem;ter euch zu erweichen.«
Flugs hervor aus seinem Kleide,
Wie den S;bel aus der Scheide,
Zieht er seine harte, gute,
Schlanke, schwanke Haselrute,
Fa;t mit kund'ger Hand im Nacken
Paul und Peter bei den Jacken
Und verklopft sie so vereint,
Bis es ihm gen;gend scheint.
»Nunmehr« – so sprach er in guter Ruh –
»Meine lieben Knaben, was sagt ihr dazu??
Seid ihr zufrieden und sind wir einig??«
»Jawohl, Herr Bokelmann!« riefen sie schleunig.
Dies ist Bokelmanns Manier.
Da; sie gut, das sehen wir.
Jeder sagte, jeder fand:
»Paul und Peter sind scharmant!!«
Aber auch f;r Plisch und Plum
Nahte sich das Studium
Und die n;tige Dressur,
Ganz wie Bokelmann verfuhr.
Bald sind beide kunstge;bt,
Daher allgemein beliebt,
Und, wie das mit Recht geschieht,
Auf die Kunst folgt der Profit.
Schlu;
Zugereist in diese Gegend,
Noch viel mehr als sehr verm;gend,
In der Hand das Perspektiv,
Kam ein Mister namens Pief.
»Warum soll ich nicht beim Gehen« –
Sprach er – »in die Ferne sehen?
Sch;n ist es auch anderswo,
Und hier bin ich sowieso.«
Hierbei aber stolpert er
In den Teich und sieht nichts mehr.
»Paul und Peter, meine Lieben,
Wo ist denn der Herr geblieben?«
Fragte Fittig, der mit ihnen
Hier spazieren geht im Gr;nen.
Doch wo der geblieben war,
Wird ihm ohne dieses klar.
Ohne Perspektiv und Hut
Steigt er ruhig aus der Flut.
»Alleh, Plisch und Plum, apport!«
T;nte das Kommandowort.
Streng gew;hnt an das Parieren,
Tauchen sie und apportieren
Das Vermi;te prompt und schnell.
Mister Pief sprach: »Weriwell!
Diese zwei gefallen mir!
Wollt ihr hundert Mark daf;r?«
Drauf erwidert Papa Fittig
Ohne weiters: »Ei, da bitt ich!«
Er f;hlt sich wie neugest;rkt,
Als er so viel Geld bemerkt.
»Also, Plisch und Plum, ihr beiden,
Lebet wohl, wir m;ssen scheiden,
Ach, an dieser Stelle hier,
Wo vor einem Jahr wir vier
In so schmerzlich s;;er Stunde
Uns vereint zum sch;nen Bunde;
Lebt vergn;gt und ohne Not,
Beefsteak sei euer t;glich Brot!«
Schlich, der auch herbeigekommen,
Hat dies alles wahrgenommen.
Fremdes Gl;ck ist ihm zu schwer.
»Recht erfreulich! « – murmelt er –
»Aber leider nicht f;r mich!!«
Pl;tzlich f;hlt er einen Stich,
Kriegt vor Neid den Seelenkrampf,
Macht geschwind noch etwas Dampf,
F;llt ins Wasser, da; es zischt,
Und der Lebensdocht erlischt. –
Einst belebt von seinem Hauche,
Jetzt mit sp;rlichmattem Rauche
Glimmt die Pfeife noch so weiter
Und verzehrt die letzten Kr;uter.
Noch ein W;lkchen blau und kraus –
Ph;tt! – ist die Geschichte