А ближе к вечеру... грянул дождь!
Застучал по крыше - нас-той-чи-во...
Наверно, в гости хотел ко мне,
Но я его не впустил.
Уже поздно и скоро ночь,
А его небесновысочество,
От обиды, на быстром коне
По округе ветром шалил.
А я лежал и смотрел... в темноту,
Закутавшись в одеяло.
И слушал, как слёзы шептали,
Сползая гурьбой по стеклу:
"Впус-с-сти-и-и", - Ну, конечно, ага,
Ещё чего не хватало...
Я уже спать собрался,
Ещё чуть-чуть и усну.
И тут, как сверкнёт, как грохнет,
Громче чем на параде,
Ярче чем от салюта!
Но я лишь глаза закрыл.
Зажмурился, что есть мочи,
Но не просил о пощаде.
Сказал, чтоб закончил бахать
И домой уходил.
А он, как всегда, не слушал.
И долго ещё тарабанил,
Пытаясь меня ручьями и молнией уболтать,
Но позже всё-таки понял,
Что слишком уж хулиганил,
И постарался хоть как-то
Эту тему замять.
Но я уже спал и не слышал,
Что дождь перестал стучаться.
И он ускокал восвояси на грозовом скакуне.
А я с утра из дому вышел,
Чтоб с солнышком повстречаться,
И пригласил любезно
Его на завтрак к себе.