ВАЛЕРИЙ ЗУБАРЕВ
(1943 - 2012)
Я снова гимнастерку мою
До легкой ломоты в руке,
И пена тканью кружевною
Плывет по Перепрыг-реке
Не видно дна. Немного жарко.
Река от мыла, как в фате.
И гимнастерка, как русалка,
Сама полощется в воде.
Сама полощется и плещет…
И только я могу понять,
Как нестерпимо хочет плечи
Мои солдатские обнять.
***
Жизнь солдата – это книга,
Где в соавторах война.
И в огонь бросают мигом,
Только дашь приказ, страна.
Ты, конечно, не святая,
Но я тоже не святой.
Жизнь свою перелистаю
До страницы страшной той,
Где придёт пора прощаться,
Покидая белый свет,
На вопрос: «А было ль счастье?» –
Не успею дать ответ.
Заклубится над воронкой
Лёгким облачком дымок.
И напишут похоронку –
Жизни краткий эпилог.
***
В следах
от бельевой веревки,
с автографами на коре,
на положении
сиротки
стоит береза
во дворе.
И встрепенешься потрясенно,
когда она
в пустую высь
вдруг птицу выбросит
из кроны,
как редкую
живую мысль.
***
Не люби ты
прошлого меня...
Постарел с тобой
не на три дня.
Да, я старше...
Я уже другой...
Разве я уже
не дорогой?!
Разве в думах между этих строк
вижу я ненынешний цветок?
И любовь когда-то, как пчела,
меду впрок для нас не припасла?
Даже если
горьковатый мед
вечностью смертельной
отдает.
***
Говорил со мною ветер
на прозрачном языке.
Был он грустен, был он светел,
и дождинка на щеке...
Он ли,
буйный и курчавый,
к ветке каждой
приставал?
И азартно, как овчарок,
тучи грузные стравлял?
В озарении внезапном
бросил дерзкую игру
и собак прогнал на запад
в золотую конуру.
Как и прошлою весною,
словно друг, накоротке
разговор повел со мною
на забытом языке.
Ты скажи мне, ветер, честно,
для чего опять смутил?
Чтобы я простился с чем-то
или что-то возвратил?