В мае 1940 года чета Набоковых - Владимир и его жена Вера Евсеевна Слоним - покинули Францию (бежали от гитлеровцев) и отправились в США на пароходе «Champlain» при содействии Общества помощи еврейским иммигрантам HIAS.
Летом 1940 года семья Набоковых жила в Вермонте, а в 1941 году уезжают из Нью-Йорка, так как В. Набоков был приглашён прочесть курс лекций в Стэнфордском университете.
Жили Набоковы тогда весьма скудно, денег хватало лишь на самое необходимое.
Писатель ничего нового не писал, никаких новых сюжетов в голову его не приходило, довоенные его романы не переиздавались...
И тогда Вера напомнила мужу:
- А помнишь, как-то давно ты мне рассказывал о приключении, которое случилось с вашими соседями по даче - в Шахматово ( Боблово )? Слева от вас была дача профессора Андрея Бекетова - деда будущего поэта Александра Блока, а справа соседями была дача профессора Дмитрия Менделеева. Его дочка Люба стала впоследствии женой поэта.
- Да, я помню эту историю, мне её рассказ мой отец, который был очень дружен с известным химиком.
В конце 1876 года 42-летний профессор Менделеев познакомился и страстно влюбился в 16-летнюю Анну Ивановну Попову. А ведь он был тогда женат, имел троих детей.
Он ушёл из семьи, снял квартиру в Москве. От молодой жены у него родилось четверо детей...
Меня тогда потрясла эта история и помнишь, в Берлине, я написал стихотворение на эту тему - "Лилит", а потом повесть "Волшебник".
- Послушай, а ты не мог бы описать всю эту историю в художественной форме?
Только для пущего смака сделай героиню чуть моложе, а профессора чуть постарше.
И не обязательно в этой повести должен быть Happy End.
Я бы даже сделала конец повести трагическим.
Так в нашем литературном мире появились Лолита и профессор Гумберт!
Правда, тогда в США она не была принята к печати - издатели просто испугались попасть под уголовное преследование за распространение порнографии.
Зато изданная в Париже книга имела оглушительный успех, сделав автора знаменитым и богатым.
Однако, Набокову вместе с женой пришлось бежать из США, боясь уголовного преследования.
Они оказались в Париже, а потом уже переехали в Швейцарию.
***********************************************
Лилит
"Я умер. Яворы и ставни
горячий теребил Эол
вдоль пыльной улицы.
Я шел,
и фавны шли, и в каждом фавне
я мнил, что Пана узнаю:
«Добро, я, кажется, в раю».
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина, и нежно
цвели сосцы — и вспомнил я
весну земного бытия,
когда из-за ольхи прибрежной
я близко-близко видеть мог,
как дочка мельника меньшая
шла из воды, вся золотая,
с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке,
в котором был вчера убит,
с усмешкой хищною гуляки
я подошел к моей Лилит.
Через плечо зеленым глазом
она взглянула — и на мне
одежды вспыхнули и разом
испепелились.
В глубине
был греческий диван мохнатый,
вино на столике, гранаты,
и в вольной росписи стена.
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
«Сюда», — промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
И обольстителен и весел
был запрокинувшийся лик,
и яростным ударом чресел
я в незабытую проник.
Змея в змее, сосуд в сосуде,
к ней пригнанный, я в ней скользил,
уже восторг в растущем зуде
неописуемый сквозил, —
как вдруг она легко рванулась,
отпрянула и, ноги сжав,
вуаль какую-то подняв,
в нее по бедра завернулась,
и, полон сил, на полпути
к блаженству, я ни с чем остался
и ринулся и зашатался
от ветра странного. «Впусти», —
я крикнул, с ужасом заметя,
что вновь на улице стою
и мерзко блеющие дети
глядят на булаву мою.
«Впусти», — и козлоногий, рыжий
народ все множился. «Впусти же,
иначе я с ума сойду!»
Молчала дверь. И перед всеми
мучительно я пролил семя
и понял вдруг, что я в аду."
(Берлин, 1928)
********************************
Впрочем, Нина Береброва ("Курсив мой") рассказывала, что у Дмитрия Менделеева было не две, а три жены (не считая любовницы - немецкой актрисы Агнессы Фойгтман).
Да, учёный влюбился в школьную подругу своей дочери Любы.
Девушку звали Кристина, ей было 17 лет.
Девушка ответила взаимностью профессору, он ушёл из семьи и жил с ней в квартире, снятой специально для неё.
Вскоре у них родилась дочь, однако совместная жизнь не сложилась.
Кристина стала открыто изменять своему старому сожителю, начались ссоры, скандалы...
Профессор ушёл от неё и вернулся в свою прежнюю семью.
Жена его приняла, но не простила.
Дмитрий Иванович тяжело переживал произошедшeе и вскоре умер.