в тракторе пахнет копотью и бензином,
солнце сквозь стёкла докрасна жжёт колени.
детская боль не ведает сожалений,
детские страхи, как клин - вышибают клином.
пальцы травою запятнаны, стёрты сеном,
волосы редкие собраны в тонкий хвостик
вечером будет окрошка, приедут гости.
будет веселье, и будем смеяться все мы.
после - ночами в подушку рыдать бессильно.
в тракторе жарко, едва приоткрыта дверца.
только вчера я на ней рисовала сердце.
ногтем царапала пыль, обнажая синий.
чуть потемнее, чем папиных глаз серьёзность.
папиным взглядом срезаются стебли в поле.
тело ребёнка не ведает взрослой боли.
в книжке любимой написано "к чёрту слезы"
жили по-книжному, маялись, вили гнёзда,
пахли прохладой июньской, водой озёрной.
сеяли только добро, собирали зёрна,
птицами быстрыми в небо летали к звёздам.
будто цветы, вырастали, и рядом с нами
верными, чёрными псами росли кошмары.
взрослые пьют в одиночку, не знают кары,
меры и жалости, чёрствые, будто камень.
в тракторе тихо, я слышу, как воет лето -
матерью, горем убитой,- ходячим трупом.
мой переломанный мир так раним и хрупок,
прячу, как взрослые прячут в шкафах скелеты.
завтра мы с папой поедем дорогой длинной
будут колёса петлять, объезжая ямы.
дома останется плакать в подушку мама.
детские страхи, как клин - вышибают клином.