Не вспомнит никто обо мне через годы,
Лишь дети раскроют семейный альбом,
Чтоб детям своим – продолжателям рода
Сказать, кто был дедом, а также отцом.
Как жаль мне порой этих дряхлых старушек,
Решающих жизненно важный вопрос:
Купить молока или грамм триста сушек?
На это смотреть невозможно без слёз.
На то и другое нет денег в кармане,
И дети забыли, и пенсия – ноль.
Могли они думать, что жизнь их обманет,
Что ихней судьбы будет сыграна роль?
Усталость от жизни, тоска и страданье,
И смотрит на них молодёжь свысока;
Слезятся глаза и в коленях дрожанье,
И, ради Христа, что-то просит рука.
Они ведь когда-то все молоды были,
И старость, казалось, пройдёт стороной.
Кто думал об этом? Хоть трудно, но жили,
Груз прожитых лет вырастал за спиной.
О них даже смерть как бы вдруг позабыла –
Зачем они ей, ведь полно молодых;
А время давно кожу рук иссушило
И спины согнуло ещё на живых.
Пустые попытки казаться моложе,
Угасший свет взгляда невидящих глаз…
Неужто в итоге нас ждёт это тоже?
Об этом не хочется думать сейчас.
Пусть будет как есть, и не нужно винить
Судьбу лишь за то, что порой так жестока;
Не дай только бог нам детей хоронить,
Спаси их, господь, от беды и порока.
Лето – 2000 г.