***
Этот мир не в помойке найден,
Хоть порой так погано мне...
Двое в комнате – я и Байден –
В телевизере, на стене.
Выступает в своём конгрессе,
На Россию всё льёт говно,
Всё свои блюдёт интересы
И Европа с ним заодно.
Чу, взглянул на меня с экрана,
Ну а я тут возьми, да скажи -
Ты ж ведь, сука, за океаном,
Что суёшься-то в нашу жизнь?
Пусть житьишка у нас не жирная,
Всё ж кой-как продолжаем род!
Ты накой снарядил “джавелинами”
Вороватый хохлятский сброд?
И другого железа грозного
Ты зачем в этот край нагнал?
Всюду вируса смертоносного
Вдоль границ у нас насовал.
Что глумишь им мозги советами –
Что де армией те сильны?
Ведь они ж фашисты отпетые –
Недобитки прошлой войны.
Ты же знаешь – умом не славятся
Их начальники никогда...
Что ты крутишь Европе яица -
Мол российский газ - ерунда?
Своровали все наши денежки,
Что с трудом удалось скопить.
Всё стараешься, всё надеешься
Моей Родине навредить.
Нынче к лету природа целится
И без газа тепло вполне.
Но зима пометёт метелицей,
Содомиты помёрзнут все...
Байден рожу кривит, но слушает -
С телевизера не сбежишь!
– Слушай, слушай, морда верблюжия,
Скольким ты испоганил жизнь!
На сухую беседа хлипкая -
Я “Заваленки” влил стакан,
Закусил золотою рыбкою,
Джони бедного пот пробрал.
Лбом приник он к стеклу холодному
Со своей стороны, злодей.
Вот невежа я, вдруг голодный он –
Мысль прожгла меня до костей.
– Ты, глотни говорю, жизнь поправится,
От “Заваленки” бед не жди.
Он рукой-то к стакану тянется,
А стекло-то ведь на пути.
Раз другой ткнул ладонью хилою.
Я ему кричу – погоди!
Табуретку схватил и с силою
По экрану как залудил!
Что случилось потом, не ведаю,
Отлетел я, темно кругом.
Только помню Байдена бледного,
С здоровенным на лбу синяком.