Ну, здравствуй, милая, узнала ль ты меня?
А я вот помню, помню это знамя,
И как рука тогда древко сжимало,
И хрип, и кровь, и боль, и всё… и вся.
О, как тогда, я славно погуляла…
И право жаль мне, что отца ты потеряла,
Но я была в загуле и хмельная,
И самых лучших взять с собой желала.
Глаза в глаза, работнички сходились,
Он в первых был рядах, но не о том,
На разных языках, они ведь говорили,
А ныне – «меж своими», так сказать,
Образовалась кровная вражда.
А ты как прежде, всё такая ж, – егоза.
На встречу вышла, радостью плескаясь,
Что, милая, стареешь? Обозналась…
И не узнала в бравых, ты меня.
Цинична Я? На то Я, – и Война!
А это знамя стоит… – стоит мне забрать,
Чтоб вспомнить о былом, и посудачить
С ушедшими от вас, но близкими людьми,
Что в памяти, навечно прописались.
Ты знаешь, стяги, – грязи не боятся,
Пока за ними честь стоит солдат,
И надо будет должное воздать:
– Червлёный прапор, всяк, понад усе.
Пока манкуртов племя не прозреет,
Всё также запах тлена будет веять.
Сама стань знаменем, и имя твоё – Анна,
Залог рожденья матери познанья,
Что через смерть приходит торжество.
И я уйду тогда, спокойно на покой,
И мы не встретимся уж более с тобой.