Я не хочу быть Дюма, Спилбергом, Ван Дамом и Маркесом.
Я не хочу роли Фиделя, Манделы иль Мао с Лениным.
Я не люблю получать ананасы и фиги с маслом,
и рассуждать мне противно о доле в приюте и пенсии.
Если нет выхода просто в пространство вечности,
в огненных видах занятий великим творчеством,
то и здесь не придётся наслаждаться медком беспечности -
так неприятно спускаться в Земли одиночество.
Тот, кто себя осознал сыном отца творения,
хочет одежды земные сбросить, мясные, тленные.
Скучно быть частью сознательного самозатмения,
тяжко безропотным, рабства покорным пленником.
Эти записки гвоздём на стене царапаю,
в клетке тюремной, на крашенной синей краскою.
Кого называют в империях лет «арапами»?
Я - восстающий арап, осознавший реальность сказки.
Эти наручники, запястья души зажавшие,
эти браслеты с сигналом , чтоб не сбежал из зоны -
напоминанье, всем здесь играющим в ящики:
что не сбегать и в тюрьме оставаться - позорно.
Мысль о свободе важнее аккордов и ритма слов.
Это инструмент, с помощью которого мы выломимся из стен однозначности.
Чтобы огонь развести, наломаем немало хребтов и дров,
чтоб бриллиантом сверкать высочайшей такой прозрачности.